Бомгон нахмурился:

– Запрос на честность?

Дан улыбнулся и кивнул:

– Это нельзя назвать стремлением знать правду – в то, что в мире бизнеса кто-то будет рассказывать всю правду, никто не поверит. Но честность слов и суждений – это то, что многие хотели слышать, пусть даже и не отдавали себе в этом отчет.

– Необычное утверждение, – улыбнулся господин Ан. – Стало понятно, почему от тебя в таком восторге вся модная индустрия. Давай тогда, как продюсер: что бы ты предложил снять в качестве вашего шоу, которое вы выиграли?

Дан задумался всего на пару секунд, переглянулся в Канджи – тот кивнул, давая разрешение говорить честно – и начал:

– Во-первых, я бы сделал интервью с участниками шоу: разные парни из разных групп, плюс некоторые судьи. И лучше сделать два эпизода – один для затравки, второй финальный. Честно озвучить причину съемки: шоу было популярно, спасибо поклонникам, мы для вас подготовили некоторые секретики шоу. И… показать моменты по принципу "вошло в эпизод" – "происходило на самом деле".

– Раскрыть всю нашу ложь? – почти в ужасе спросил господин Ан.

– Не ложь, а магию телевидения. Из моих предложений – правду об очередности выступления. Объяснить, что шоу только начиналось, нужно привлечь зрителей. Все знали, кого больше ждут, но было неловко просто расставить всех, как надо. К тому же – в остальных эпизодах жеребьевка-то была уже более честной.

– Озвучить, что вам запрещалось выступать первыми? – удивленно уточнил господин Ан.

– Да. Это покажет зрителям, что честность на шоу присутствует, но для высоких рейтингов приходится чем-то жертвовать.

Господин Ан расхохотался:

– Вот уж неожиданное предложение. Какие еще секреты предлагаешь раскрыть?

– Мне кажется, стоит упомянуть, что записи реакции на выступления не всегда были первым впечатлением, – ответил Дан. – Парни же иногда видели репетиции друг друга. Можно даже посмеяться над тем, что мы единственные, кто выступал в атмосфере секретности, но не потому что такие особенные, а потому что у нас всего один школьник.

– А вот это даже мне нравится, – внезапно вклинился продюсер Бомгон. – Нас часто винят в эксплуатации несовершеннолетних, это хорошо покажет, как телевидению и агентствам приходится крутиться, чтобы не нарушить закон.

– И родители поблагодарят за то, что вы покажите, что даже айдолам выгодно хорошо учиться, – хмыкнул Канджи. – Что? Хэвона отпускали на весь день, только потому что у него высокий средний балл, а вовсе не за красивые глаза.

Все мужчины в кабинете расхохотались. Наверняка у многих дети не особо рвутся на вершины академических рейтингов. И это даже при том, что ни один человек из верхушки шоу-бизнеса не поддержит желание собственного ребенка стать айдолом.

– Ладно, это обсудите потом, – уже менее снисходительно улыбался господин Ан. – А что с вашим шоу? Продюсер Пак хотел сделать шоу с вашим отдыхом…

– Скучно и делали миллион раз до нас, – возразил Дан. – Уже даже в сети пишут, что большая часть корейских шоу – это про то, как айдолы играют и едят.

Снова улыбки, а Дан продолжил:

– У нас с Сону есть идея, но она… ну, связанна с моей семьей. Возможно вы не знаете, но моя бабушка – председатель в фирме, которая производит корейские традиционные закуски. Почти все основательницы очень стары и они вынуждены потихоньку привлекать мастериц со стороны, плюс собираются ученицы… и вот они хотят в этом году проводить масштабные мастер-классы. Мы подумали, что мы можем быть группой на мастер-классе. Будем солить кимчи на свежем воздухе. А после можем посетить мастер-класс по традиционным танцам, например.

– Ты хочешь показать традиционную Корею? – удивленно уточнил господин Ан.

Дан пожал плечами:

– Разве не ради этого государство первоначально выделяло деньги на развитие корейской поп-музыки? – иронично уточнил Дан. – Хотя главное – это нужно нашей группе. У нас большинство песен на английском, даже в тех, что с корейским текстом, его там менее половины. У нас есть оправдание – мой родной язык английский, но все же найдутся недовольные. Чтобы сглаживать это ощущение "не совсем к-поп группы", нам лучше как можно чаще демонстрировать свою связь со страной.

Вот теперь уже господин Ан и продюсер Пак переглянулись. Кажется, такого они от Дана не ожидали.

– Я предупреждал, что в деле продюсирования этой группы Даниэль идет наравне с Кан Сону. Тут они партнеры, – с улыбкой пояснил Канджи. – Поэтому никакие решения по группе мы не будем принимать без его утверждения.

Кажется, телевизионные шишки предлагали какую-то авантюру Канджи. И были уверены, что Дан и парни просто сделают, что им нужно.

Они проговорили еще немного, пока Канджи не предложил Дану пойти отдыхать. Уже вставая с места, он замер. Стоит ли говорить? Но… почему бы и нет?

– Насчет Национального Продюсера… слухи о том, что места куплены, ходят давно. И я знаю, что в среднем два-три места в группе действительно выбраны заранее. Но что будет, когда кто-то сольет доказательства этого? Когда слухи станут скандалом?

Продюсер Пак удивленно распахнул глаза:

– К чему это ты?

– О махинациях знают слишком много людей, чтобы это удалось сдерживать в секрете. Третий сезон, четвертый… когда это выплывет наружу, шоу придется закрыть. Но сколько денег оно вам приносит? Это к вопросу о честности с аудиторией. Это не угроза, и даже на совет. Это просто… тема для размышлений. Простите, если прозвучало оскорбительно.

Дан поклонился и под ироничным взглядом Канджи поспешно покинул кабинет. Он и так много чего наговорил. Не лишнего, но… можно было и не говорить все это. Осталось только выяснить – для чего телевизионные шишки приходили к Канджи и чего они хотели от Дана и парней.

В национальном продюсере участвует Миндюль. Дан не мог сказать, что эта девушка является его подругой, но все трейни этого агентства воспринимались Даном уже как свои. Пусть не семья или друзья, но их проблемы воспринимались как нечто значимое. Миндюль сейчас на съемках и, по словам Ханы, ей там не просто. После дружелюбной атмосферы Person, спокойных тренировок и вежливых учителей девушка попала в мир корейского музыкального конвейера.

Миндюль – тот редкий тип людей, которые действительно идут по жизни смеясь. Всегда улыбается, всегда смешит остальных, очень переживает за всех. Все понимали, что она могла бы