Наконец, огонь угас, вывернувшись в черный гриб. Он клубился и рос на глазах, а у его ножки смешались дым, пыль, мгла и пожарища. Сквозь их густую пелену, в сумасшедшей круговерти, уже ничего нельзя было разглядеть.

- Я видел немало таких взрывов! - крикнул Анмай. - Но ещё никогда так не радовался!

- Почему? - удивился Элари. - Там же погибли...

- Да! Но ты бы тоже ликовал, если бы на твоих глазах испарилась тюрьма, где тебя постоянно пытали!

- По-моему, нам о многом надо поговорить! - крикнул Элари.

- По-моему тоже!

20.

Они опустились на выжженный взрывом склон. Снег растаял, вода испарилась, и остекленевшая от жара скала была ещё теплой. Проверив её с помощью счетчика радиации, Анмай сказал, что здесь безопасно, - слишком далеко, чтобы радиация взрыва смогла облучить камень, а северный ветер нес радиоактивный пепел прочь.

- А как же Лангпари? - спросил юноша. - Если...

- Не бойся. Пепел снесет в море между оазисом и Байгарой. Если кто и пострадает, то это обозы сурами.

Когда они спрыгнули на склон, Элари с радостью ощутил тепло скалы, но лишь теперь взглянул на свои ноги, - босые ноги.

- Мои башмаки! И мой кинжал! Они...

- Сгорели, - Анмай поёжился. - Холодно. А у меня нет другой одежды.

- Хочешь, дам куртку? - предложил Элари.

- Одному из нас всё равно мерзнуть, уж лучше мне. А кстати... - он вновь коснулся браслета и воздух вокруг них замерцал. Повеяло теплом. - Силовой пояс - удобнейшая вещь...

- А что ещё у тебя есть? - спросил Элари.

Анмай обшарил карманы.

- Не очень много. Счетчик радиации и рация здесь, - он показал на браслет. - Силовой пояс и ещё это, - он извлек завернутый в фольгу плоский брикет упругой коричневой массы. - Еда. Оружие... забыл. Просто забыл о нем подумать, когда... ну да ладно. Одежда уже ношеная... так она мне запомнилась. А что у тебя?

- Только это, - Элари показал пистолет, подумал, достал коробку со странными патронами и протянул файа. Тот едва взглянул на них.

- Магнитные пули. Ньярлат всё время носил с собой эту дрянь. Тут в стекле, в вакууме, - видишь? - крупица антиматерии. При ударе пуля разбивается, и... Тротиловый эквивалент - где-то около тонны. Если бы они упали вместе с ним, - мы бы вместе взлетели на воздух. Опасное оружие. Большая часть энергии приходится на гамма-излучение, поэтому стрелять всегда нужно из укрытия и лишь на максимальную дальность, - метров на двести... в любом случае, не ближе сорока. Иначе ты умрешь, - или потом, или сразу, но неизбежно.

- Возьми его себе, - предложил Элари. - Похоже, ты куда лучше разбираешься в таких вещах.

- Это твой трофей, - удивился Анмай. - Тебе и владеть. Ты не представляешь, как много ты мне уже дал. Это тело, друга и свободу. Больше я ни о чем и не мечтал. Спасибо, - он порывисто обнял Элари. Тот лишь пискнул в его объятиях, - файа был гораздо сильнее его и явно не сдерживал свои чувства. - У тебя сердце бьется, как испуганный зверек, - вдруг тихо сказал Анмай, и отпустил полузадушенного юношу. - Садись.

Они сели на ещё теплый камень, друг против друга. Первые лучи восходящего солнца уже окрасили одевшуюся снежной белизной шапку чудовищного гриба, и он стал похож на покрытое снегом невероятное дерево. Это была картина из сна. Элари больше всего боялся проснуться и понять, что этот до жути реальный сон закончился.

- Во время слияния ты весь был у меня вот здесь, - файа протянул красивую смуглую ладонь. - Теперь, освободившись, я многое забыл. Правду говоря, сейчас во мне не больше тысячной доли того Анмая, каким я был в машине. Разум, память, - всё это пропало. Но я всё же помню... я видел тебя изнутри. В нашем языке для таких, как ты, есть слово "марьют" - живая драгоценность. Именно таких Ньярлат убивал, чтобы заставить меня служить ему. Он был глуп - он убивал сотни, чтобы заставить меня убивать миллионы. Я не мог. Просто не мог.

- Как тебе там было? - спросил Элари. - Как... ну, как ты там себя чувствовал?

- В машине? Частично я был ей, но это не объяснить словами. А частично так же, как здесь. Это была иллюзия, но очень правдоподобная. Только... если знаешь, что всё вокруг тебя ненастоящее, даже самое приятное становится мерзким и злит. А если бы я не знал, то мне там очень бы понравилось, - Анмай улыбнулся.

- А ты мог бы... помочь всем нам? - спросил Элари. - Когда я... когда мы были вместе в машине? Мог бы?

- Нет. И теперь нет смысла говорить об этом, - он показал на клубящийся гриб. - Я постараюсь помочь тебе и моему народу, но теперь я могу не очень много.

- Ты много знаешь, - глаза Элари возбужденно блестели. - Тебе пять тысяч лет. Ты должен знать всё, - что там, за горами Безумия, откуда взялись сурами...

- О, я знаю, - этого-то я не забыл. Но не скажу. Прости. Я не хочу причинять тебе вреда, - а такие вещи знать вредно. Кстати, не только тебе.

- Но ты же сказал, что ты мой друг!

- Да. Но ты ещё мальчишка, Элари, и впечатлительный мальчишка. Потом, когда ты станешь старше, ты поймешь меня. А пока... извини.

- А тебе не кажется, что мерзко, когда один из товарищей скрывает что-то от другого, говоря, что он до этого не дорос? Тебя это выставляет самовлюбленным болваном, меня унижает.

Анмай слабо улыбнулся.

- Кажется. Но я привык делать то, что должен, а не то, что хочу.

- Но о себе-то ты рассказать можешь? Откуда ты?

- Из мира, которого давно не существует. Но это долгая история, Элари, а времени у нас совсем не много.

- Ладно. Не только ты такой терпеливый. Но всё же, почему ты