одной мне шестьдесят лет с хвостиком, а в другой — семнадцать. И там, и там я журналист, только в одной — опытный и маститый старый волк, съевший на своей профессии здоровенную собаку, а в другой — зеленый юнец и стажер, только что поступивший на университетское отделение журналистики с наивными юношескими публикациями во второразрядных провинциальных газетах.

И никем другим я, наверное, уже не буду.

А почему?

Может быть, потому, что мне жаль терять время, занимаясь чем-то другим, не столь значимым в моей жизни кроме складывания из букв слов, а из слов — предложений?

Помню, как один краевед рассказывал мне историю о потерянном времени. Потом я не раз встречал эту историю в разных блогах, на шумных форумах или в комментах обсуждений на самые разные темы. Но краевед утверждал, что истоки этой притчи лежат именно в истории, случившейся с одним богатым и знатным купцом еще в девятнадцатом столетии. Случилось однажды так, что тот потерял в собственном доме свои любимые золотые часы. Но ценность их была совсем не в золоте: это была память о родителе, таком же купце, основавшем их зажиточную династию.

Поначалу купец самолично произвел срочный розыск, в результате чего перевернул вверх дном весь дом, но так и не сыскал заветный хронометр. Затем в поиски с энтузиазмом включились все домашние, но и они потерпели фиаско. Тогда о потере известили слуг, объявив заодно и о щедрой награде за находку, и те с удвоенным энтузиазмом принялись искать пропажу. Но злополучные часы как в воду канули, и когда купец уже был готов примириться с пропажей, к нему привели маленького мальчишку, сына его домашней кухарки.

Когда малышу разъяснили, что требуется разыскать, он уселся посреди хозяйского кабинета и своим тоненьким голоском попросил всех, включая и самого хозяина, немного помолчать. Спустя несколько минут он уверенно указал рукой в угол комнаты, где стоял комод, накрытый кружевными салфетками. Под одной из них и оказались пропавшие часы. Как выяснилось, малыш обладал на удивление тонким слухом и сумел услышать еле различимое тиканье — звук хода часового механизма. Всего-то и нужно было, чтобы все замолчали.

Вспоминая эту старую притчу, я вдруг тоже услышал необычный звук в собственных ушах. Оказалось, что, невольно задумавшись, я уже поднялся на мост, под которым протекала городская река, делившая территорию города надвое. И это внизу подо мной тихо плескались и журчали волны.

Вот тебе и город, вот тебе и река, улыбнулся я своим мыслям. Прямо река времени…А я стою и смотрю на нее свысока, а Время течет и течет мимо меня, торжественно и равнодушно.

И словно услышав ход моих мыслей, где-то вдали раздался звенящий металлом удар, а потом еще и еще. Это били куранты старинных настенных часов, чудом сохранившихся на белом фасаде здания бывшей городской управы.

Я стоял на мосту, и в моем кармане лежал камень. Камень моей судьбы. А внизу, подо мной, несла свои воды река. И в плеске этой воды, в шуме спокойного и мерного течения я слышал далекую песню моего любимого «Аквариума» — группы, которую в этой моей второй жизни мне предстоит впервые услышать разве что года через три-четыре.

Встань у реки, смотри, как течет река;

Ее не поймать ни в сеть, ни рукой.

Она безымянна, ведь имя есть лишь у ее берегов;

Забудь свое имя и стань рекой.

Встань у травы, смотри, как растет трава,

Она не знает слова «любовь».

Однако любовь травы не меньше твоей любви;

Забудь о словах и стань травой.

Итак, он поет, но это не нужно им.

А что им не нужно, не знает никто;

Но он окно, в котором прекрасен мир,

И кто здесь мир, и кто здесь окно?

Так встань у реки, смотри как течет река;

Ее не поймать ни в сеть, ни рукой.

Она безымянна, ведь имя есть лишь у ее берегов;

Прими свое имя и стань рекой.

Всё так, думал я, всё так. Забудь своё прежнее имя и прими новое, если не побоишься сейчас стать рекой. И какая же несусветная чушь — эта великая всемирная мудрость о том, что якобы нельзя войти в одну и ту же реку дважды. Можно, если сумеешь при этом влиться в новое время и стать этой рекой сам. И тогда уже сам решай: кто здесь мир, а кто здесь окно…

В конце концов, иногда порой мне всерьез кажется, что вся наша жизнь состоит из бесконечных необходимостей что-то решать, делать очередной выбор. Нам хочется прямых и ровных дорог, а на пути, как назло, встречаются одни перекрёстки, и на каждом ты опять оказываешься перед необходимостью выбирать. А если судьба в кои-то веки улыбается? Если она невесть почему дает нам невероятный, невозможный, немыслимый, но все-таки шанс всё начать сначала? Ну, или почти сначала?

Можем ли мы отказаться от этого? Имеем ли на это право? Особенно если у вас в душе вечно горит огонь интереса к жизни, если вы всю жизнь испытываете жажду познания, а ум и сердце будоражат пути, по которым лежат не всегда ровные и гладкие, но непременно удивительные и захватывающие маршруты в Незнаемое?

Внезапно у меня резко потемнело в глазах. Я инстинктивно ухватился за перила мостового парапета, но в ту же минуту вдруг увидел на той стороне города светящиеся щиты, горящие огни реклам и дрожащие неоновые буквы магазинных вывесок. Это в мой город спокойно и величественно вступала ночь, а я и не заметил. Темно было уже везде, где не горели уличные фонари.

Я улыбнулся и зашагал по мосту на другой берег, туда, где начинался мой район Заречье.

Под ногами что-то низко, басовито гудело, будто там, внизу не текла скромная городская речушка, а вскипал бурунами и ворочал гигантские каменные валуны в стремнинах могучий и стремительный горный поток. А иногда звук напоминал мне гудение идущей по мосту колонны тяжелых танков, и тогда я чувствовал дрожь пешеходной асфальтовой дорожки и нервную вибрацию в бетонных опорах моста. Ступени лестницы звенели под моими ногами серебряными струнами, когда я спускался с моста на узкую, обсаженную декоративным кустарником набережную. Тотчас же кто-то неведомый, тихий и ночной, прошел мимо меня легкой походкой и оглянулся. Я увидел эту тень краем глаза, но она тотчас растворилась в темных лабиринтах вечерних городских улиц. И я пошел дальше.

Вот и мой привычный, годами проверенный маршрут пеших прогулок. Большой