и определенную страну в мире (см.: Втор., гл. 4, ст. 19, и гл. 32, ст. 8, 9) только для себя; остальные же народы и области оно предоставляло заботам прочих богов, от него поставленных, и потому оно называлось Богом Израиля и Богом Иерусалима (см.: 2 Пар., гл. 32, ст. 19); остальные же боги назывались богами прочих народов, и по этой причине иудеи верили, что та область, которую Бог избрал себе, требует особенного культа божества, совершенно отличного от культа других областей, даже больше: что она не может терпеть культа других богов, свойственного другим областям; верили, что те народы, которые ассирийский царь переселил в земли иудеев, растерзываются львами, потому что они не знали культа богов той земли (см.: 2 Цар., гл. 17, ст. 25, 26 и пр.). Поэтому, по мнению Абен-Езры, и Иаков, когда он захотел отправиться на родину, сказал сыновьям, чтобы они приготовились к новому культу и оставили чужих богов, т. е. культ богов той земли, в которой они тогда находились (см.: Быт., гл. 35, ст. 2, 3). Также и Давид, желая сказать Саулу, что он, вследствие его преследования, принужден жить вне отечества, сказал, что он от наследия Божьего удален и отправлен на служение к другим богам (см.: 1 Сам., гл. 26, ст. 19). Наконец, Моисей верил, что это существо, или Бог, имеет свое местожительство в небесах (см.: Втор., гл. 33, ст. 26); каковое мнение было самым распространенным среди язычников. Если теперь мы обратим внимание на откровения [данные] Моисею, то найдем, что они были приспособлены к этим мнениям; в самом деле, так как он верил, что природа Бога допускает те состояния, о которых мы говорили, именно: милосердие, благосклонность и пр., то поэтому Бог и открывался ему согласно с этим его мнением и под этими атрибутами (см.: Исх., гл. 34, ст. 6, 7, где рассказывается, каким образом Бог явился Моисею, и Десятисловие, гл. 20, ст. 4, 5). Потом, в гл. 33, ст. 18, рассказывается, что Моисей просил у Бога, чтобы тот позволил ему видеть его, но так как Моисей, как было уже сказано, никакого образа Божия не сформировал в мозгу, а Бог (как я уже показал) открывался пророкам только в зависимости от состояния их воображения, то поэтому ни в каком образе Бог и не явился ему; и это, говорю, случилось потому, что образ Бога не поддавался воображению Моисея. Ибо другие пророки, именно: Исаия, Иезекииль, Даниил и другие, – свидетельствуют, что они видели Бога. По этой причине Бог ответил Моисею: «Ты не будешь в состоянии видеть мое лицо», а так как Моисей верил, что Бог видим, т. е. что это по отношению к Божественной природе не содержит в себе никакого противоречия (иначе ведь он и не просил бы ни о чем подобном), то Бог поэтому прибавляет: «Потому что никто, увидев меня, не будет жить»; следовательно, он дает мнению Моисея соответственное основание; он ведь говорит не то, что это содержит в себе противоречие по отношению к Божественной природе, как оно есть на самом деле, но что это не может произойти вследствие человеческой слабости.

Далее, чтобы открыть Моисею, что израильтяне вследствие поклонения тельцу сделались похожи на остальные народы, Бог говорит в гл. 33, ст. 2, 3, что он пошлет ангела, т. е. существо, которое вместо верховного существа заботилось бы об израильтянах, сам же он не хочет оставаться среди них. И таким образом, для Моисея ничего не оставалось, из чего ему было бы известно, что израильтяне милее Богу, нежели остальные народы; ведь и их Бог также поручил заботе других существ, или ангелов, как видно из ст. 16 той же главы. Наконец, так как верили, что Бог обитает в небесах, то поэтому Бог открывался как сходящий с неба на гору, и Моисей также восходил на гору, чтобы беседовать с Богом. Это не нужно было бы ему делать, если бы он мог одинаково легко воображать Бога находящимся всюду.

Израильтяне почти ничего не знали о Боге, хотя он им и открылся. Это они показали более чем достаточно, когда они через несколько дней воздали тельцу божественную честь и поклонение и уверовали, что он и есть те боги, которые вывели их из Египта. И конечно, не следует верить, что люди, привыкшие к суевериям египтян, грубые, угнетенные жалким рабством, сколько-нибудь здраво разумели о Боге или что Моисей научил их чему-нибудь иному, кроме образа жизни; к тому же он учил не как философ, желающий добиться, чтобы они в конце концов руководились свободою духа, но как законодатель, надеясь принудить их жить хорошо под давлением силы закона. Поэтому для них хорошее поведение или истинная жизнь, служение Богу и любовь к нему были скорее рабством, нежели истинной свободой, милостью и даром Бога. Он ведь приказывал любить Бога и соблюдать его закон из благодарности к Богу за ниспосланные благодеяния (именно: освобождение от египетского рабства и пр.). И потом, он пугает их угрозами, в случае если они преступят те правила, и, наоборот, обещает многие блага, в случае если они сохранят их. Следовательно, он учил их таким же образом, как обыкновенно родители учат совсем еще глупеньких детей. Поэтому несомненно, что они не знали ни превосходства добродетели, ни истинного блаженства. Иона думал убежать от лица Божьего. Это, по-видимому, показывает, что и он верил, будто Бог поручил заботу о других областях вне Иудеи другим силам, хотя и поставленным от него же. И нет никого в Ветхом Завете, кто говорил бы о Боге более сообразно с разумом, нежели Соломон, превосходивший всех своих современников естественным светом; поэтому он и считал себя выше закона (ибо он дан только для тех, которым не хватает разума и указаний природного ума) и все законы, касавшиеся царя и состоящие главным образом из трех пунктов (см.: Втор., гл. 17, ст. 16, 17), мало уважал и даже совсем нарушал их (в этом, однако, он погрешал и поступал недостойно философа, именно: предаваясь чувственным вожделениям): он учил, что все блага счастья суетны для смертных (см.: Екк.), и что у людей нет ничего превосходнее разума, и что для них нет большего наказания, как глупость (см.: Прит., гл. 16, ст. 22).

Но возвратимся к пророкам, разноречивые мнения которых мы также предположили отметить. Раввины, оставившие нам (как рассказывается в трактате Шаббат, гл. 1, лист 13, с. 2) те пророческие книги (какие существуют теперь), нашли суждения Иезекииля до такой степени противоречащими суждениям Моисея, что они почти порешили