затухшую жизнь подъемной машины и обеспокоенные возгласы оставшихся снаружи итальянцев. Вдруг я услышал отборную итальянскую ругань: «Идиоты, немедленно извлеките из лифта застрявших там людей! Там посланник моего друга Владимира, а вы замуровали его в этом уродском лифте!» Я понял, что это был сам Сильвио Берлускони, распекавший своих людей за нерасторопность в деле освобождения невольных пленников древнего римского лифта. Наконец несколькими рывками вверх лифтовая кабинка была поднята до уровня второго этажа, и долгожданная свобода нас встретила радостно у входа.

Берлускони сжал меня в объятиях, спросил, не задохнулся ли я в компании моих грузных товарищей по несчастью, и повел к себе в кабинет. По дороге я осведомился о результатах последнего матча с участием «Милана».

Упоминание любимого футбольного клуба привело господина Берлускони в окончательный восторг, и он тут же пообещал мне всяческое содействие в разрешении калининградского транзита. Слово свое он сдержал, за что я буду всегда благодарен этому необыкновенно яркому итальянскому другу России.

За две недели до саммита Россия - ЕС, 23 октября 2002 года, я вылетел в Копенгаген для окончательного разговора с датчанами. Эти оказались самыми упертыми. Согласно неформальному распределению ответственности внутри Евросоюза Дания «курировала» Литовскую Республику. Вильнюс докладывал в Копенгаген обо всех договоренностях с Москвой по транзиту, жалуясь на меня, мол, «русский спецпредставитель выкручивает нам руки».

Занимая по калининградскому транзиту самую непримиримую позицию, Дания пользовалась своим положением председательствующего на тот момент в ЕС. Ее полугодовое председательство выпало на вторую половину 2002 года -период самых острых переговоров по транзиту. Копенгаген вмешивался во все детали нашей дискуссии с Литвой и Европейской комиссией, пытаясь вставлять палки в колеса везде, где это только было возможно.

Более того, датчане сами давали повод усомниться в их желании вести с Россией честные переговоры. Они разрешили проведение в Копенгагене в конце октября очередной сходки эмиссаров чеченского бандитского подполья, официально называемого «Конгрессом чеченского народа». О недопустимости таких враждебных по отношению к России действий я сам неоднократно предупреждал своих скандинавских собеседников. В ответ они только «растерянно» удивлялись, «как в условиях демократии они могут запретить форум чеченских диссидентов».

Однако вечер 23 октября расставил все точки над i. В момент, когда мы завершали тяжелые переговоры с датскими дипломатами, банда Бараева взяла в заложники сотни мирных людей - москвичей и гостей столицы, пришедших в московский театр на мюзикл «Норд-Ост». Первым же самолетом утром 24 октября я вылетел из Копенгагена в Москву и сразу же из аэропорта поехал на Дубровку - в оперативный штаб по освобождению заложников.

На месте я организовал работу с несколькими десятками западных дипломатов, которые до моего приезда в поисках хоть какой-то информации о судьбе их сограждан, оказавшихся в злополучном месте, бесцельно слонялись по коридорам оперативного штаба. Именно с их помощью нам удалось установить телефонную связь с заложниками из числа иностранцев и добыть, как я надеялся, полезную для силовиков информацию. Вместе с помощником президента Сергеем Ястржембским я забирал у оцепления группу детей-заложников, которых доктору Леониду Рошалю удалось вымолить у террористов за несколько часов до начала штурма. Сам штурм и операцию по спасению заложников (меня об этом аккуратно предупредили из администрации президента) с четырех утра 26 октября я комментировал в прямом эфире телеканала «Россия».

Ни 24-го, ни 25-го, ни 26 октября, несмотря на мои телефонные обращения из оперативного штаба к датчанам, из Копенгагена информация об отмене сборища ичкерийцев так и не поступила. Все было ясно. Ехать после трагедии на Дубровке в Данию и проводить там как ни в чем не бывало российско-европейскую встречу в верхах было недопустимо. Я порекомендовал президенту выбрать иное место для саммита. В итоге остановились на Брюсселе.

Путин вел переговоры жестко и, несмотря на уговоры виновника смены места проведения саммита, датского премьера Андерса Фога Расмуссена (будущего генсека НАТО), и председателя Еврокомиссии Романо Проди, отказывался подписывать итоговый документ саммита до тех пор, пока в него не будут внесены устраивающие нас дополнения. В итоге партнеры уступили. В работе саммита был объявлен перерыв. Основные переговорщики переместились в соседнее помещение для окончательной шлифовки соглашения. Владимир Владимирович дал мне возможность «додавить» европейцев. Оставшись один на один с еврокомиссаром Крисом Паттеном, мы с заместителем министра иностранных дел России Сергеем Разовым (ныне - посол России в Италии) в условиях цейтнота заставили его убедить Еврокомиссию внести окончательную правку итогового документа саммита в полном соответствии с нашими требованиями о беспрепятственном транзите граждан России в Калининград и обратно.

Напоследок Паттен, напомню, работавший до назначения еврокомиссаром последним британским губернатором Гонконга, сказал мне, выходя из переговорной комнаты: «Мистер Рогозин, вы хуже китайцев. Я думал, что только они умеют засовывать пробку в уже раскупоренное шампанское».

Чего же в итоге нам удалось добиться? Специально для целей транзита граждан России в Калининград и обратно Европейский союз внес серьезные изменения в свое законодательство, о чем раньше евробюрократы не желали даже разговаривать. В соответствии с новыми правилами транзита, вступившими в силу 1 июля 2003 года, нашим гражданам теперь не нужно было обращаться за визой в литовское или какое-либо еще посольство. Они приобретали билет в любой российской железнодорожной кассе и через 24 часа уже могли отправляться в дорогу. За это время российская и литовская стороны проверяли данные на пассажира, не совершал ли он преступлений на территории России и стран Евросоюза. Для России это не менее важно: ведь преступник, находящийся в федеральном или международном розыске, сев в транзитный поезд, может воспользоваться этой лазейкой, чтобы ускользнуть из страны. Так, на литовском участке дороги были отмечены многочисленные случаи аварийной остановки поезда представителями чеченских бандформирований для незаконной высадки. Новые правила транзита эти риски исключили. С другой стороны, для добропорядочных граждан России, к которым были какие-то необоснованные претензии Литвы, такой порядок следования через ее территорию был своеобразной «подушкой безопасности», спасавшей их от задержания и даже ареста.

Уже в поезде при пересечении границы пассажир предъявлял представителям литовских властей свой паспорт. Литовские пограничники, проверив его, бесплатно выдавали специальный проездной документ на две безвизовые поездки - туда и обратно. Причем до 1 января 2005 года граждане России могли использовать для целей транзита даже свой внутренний паспорт. По моей настойчивой просьбе возглавлявший в то время правительство России Михаил Касьянов оперативно выпустил постановление, разрешающее вклеивать во внутренние паспорта фотографии детей, следующих вместе с родителями. Это сняло массу проблем в период школьных каникул и позволило минимизировать моральные и финансовые издержки наших граждан в связи с вводом новых правил транзита.