особенно те, на кого навесили ярлыки или удалили посты, теперь утверждают, что они заслуживают извинений. Они считают, что их оправдали, потому что, поскольку вакцины становились все менее эффективными с каждым новым вариантом, их заявления о том, что вакцина не будет работать с самого начала, подтвердились. Мир изменился, и "лекарства", на которых они настаивали, оказались бесполезными, но от этих деталей можно отмахнуться. 104 Эти авторитеты рассчитывают на то, что люди не помнят, что произошло, и усваивают альтернативные факты придуманной реальности.

Рвение и необходимость продолжать разжигать недоверие - основа их существования. Конец пандемии требует, чтобы они нашли новые темы для возмущения, которые можно монетизировать. Некоторые, как, например, субстакер Стив Кирш, переключились на возрождение старых теорий заговора против вакцин и аутизма. 105 Специфика этих дискредитированных теорий для многих нова, и "расследование" их заново, несомненно, понравится тем, для кого недоверие к вакцинам и "свободомыслие" стали политической идентичностью. Другие склоняются к тщательно разработанным теориям "цензурного" заговора с участием коррумпированных правительств и спецслужб.

В некоторых фракциях, где "владение" своими врагами является командным видом спорта, члены упиваются известием о том, что вакцина менее эффективна или что СМИ что-то напутали - глупость врага, по их мнению, лучше отражается на их стороне. Конечно, эти овцы получили свои прививки. Это касается не только противников COVID; те, кто наиболее тщательно придерживался рекомендаций, тоже испытывали немалую долю злорадства, когда заболевали те, кто был на "другой стороне". Это игра, в которую постоянно играют влиятельные лица, а члены толпы с удовольствием играют.

В такой обстановке неудивительно, что многие учреждения (и государственные бюрократические структуры) рассматривают социальные сети скорее как ответственность, чем что-либо еще. Каждое сообщение несет в себе ничтожно малую вероятность того, что разъяренная толпа в Интернете может обрушиться на учреждение, требуя принять меры за оскорбление, нанесенное каким-то экспертом, работающим в этом учреждении.

А иногда само исследование - попытка объяснить, как работает эта троица и каковы мотивы новой элиты, - как раз и подстегивает толпу к атаке.

Это стало для меня слишком очевидным после того, как в декабре 2022 года миллиардер Элон Маск получил доступ к внутренней электронной почте Twitter в рамках разоблачительной кампании, получившей название "Файлы Twitter". 106 Купив социальную медиаплатформу за 44 миллиарда долларов - сделка, от которой он пытался отказаться, но по закону был вынужден ее осуществить, - Маск руководствовался возможностью опозорить предыдущую команду руководителей, ответственную за правила модерации, которые он и его поклонники так презирали. Он уволил нескольких руководителей, в том числе тех, кто отвечал за запрет Дональда Трампа и блокировку доступа к материалам о ноутбуке Хантера Байдена. Таибби был одним из немногих журналистов, получивших возможность ознакомиться с внутренними документами Twitter, в которых описывались те спорные решения о модерации.

Это могло бы стать интересным журналистским расследованием неподотчетной частной власти. Вместо этого Таибби в длинных сообщениях в Twitter излагает теории, содержащие инсинуации и порой ошибки. Однако в своей (и Маска) нише эти теории стали хитом: За две недели после первой публикации Таибби набрал почти миллион новых подписчиков в Twitter, поскольку он представил собранные по крупицам электронные письма как доказательство предвзятого режима цензуры в Twitter. Правительство тайно требовало удаления контента консерваторов! Число его подписчиков на Substack резко возросло, и он стал зарабатывать значительно больше денег на новой аудитории, жаждущей читать гнусные истории о цензуре и интригах.

В марте 2023 года Таибби обратил внимание на работу, которую мы проделали в рамках проекта "Вирусность". Он написал сообщение в Twitter Files (девятнадцатое в этой серии), в котором представил нашу работу не как то, чем она была на самом деле - исследовательским проектом , направленным на понимание и хронику вирусных нарративов и обеспечение быстрого реагирования для распространения наиболее достоверных фактов, - а как обширный цензурный проект по уничтожению и подавлению этих нарративов. Его "доказательством", его предполагаемым дымящимся пистолетом, было электронное письмо от студента-исследователя из Стэнфорда, адресованное членам команды добросовестности Twitter:

Привет, команда Twitter. Я приложил сводку по эскалации платформы за две недели, которая дает представление об основных типах тикетов, которые мы эскалируем на разные платформы. Продолжая нашу работу, мы хотели бы понять, какого рода контент вы считаете наиболее полезным для пометки в Jira. Ниже я указал, какие типы контента я сейчас помечаю в вашей платформе. Укажите, пожалуйста, какие из следующих типов контента вы хотели бы помечать в будущем?

В остальной части письма перечислялись категории, которые мы использовали для внутреннего анализа самых вирусных историй недели: дезинформация о вакцинах, иностранное влияние, рецидивисты (частые преувеличенные или вводящие в заблуждение заявления давних активистов антивакцинального движения) и то, что мы называли "правдивым содержанием, которое может способствовать нерешительности в отношении вакцин". Последнее было общим местом для таких историй, как история Тиффани Довер, медсестры, упавшей в обморок, которые, хотя и были правдивыми, но часто неконтекстуализировались, преувеличивались и искажались. В списке были и примеры распространенных вирусных историй, в которых была доля правды: "разговоры вокруг недавних смертей знаменитостей после вакцинации" и "истории о реальных побочных эффектах вакцин". На самом деле это были именно те труднопроверяемые слухи, которые чаще всего нуждались в контекстуализации и контрречи со стороны врачей и представителей здравоохранения, которые могли бы помочь людям понять распространенность и реальный риск.

Таибби разрезал письмо пополам.

Он назвал это письмо "разрушительным", разместив скриншот одних только категорий, утверждая, что это список того, что мы рекомендуем Big Tech подвергнуть цензуре. 107 Вся верхняя половина запроса была вырезана, а созданный Таибби контекст, утверждающий, что мы пытаемся подавить правдивые истории, полностью изменил суть работы с пользователями. На самом деле Twitter ответил на письмо со списком того контента, который его больше всего волнует - в нем не было категории преувеличенного правдивого контента. Однако этот ответ не попал в файлы Twitter.

Проект "Виральность" был попыткой выявить, какие слухи становятся вирусными, чтобы помочь тем, кто пытается с ними бороться. Врачи, в частности, пытались ответить на вирусные заявления о побочных эффектах, объясняя их, а не "цензурируя". Зачастую это были очень страшные истории, и введение их в контекст или помощь общественности в понимании того, что могло произойти, было крайне важно. Платформа, вывешивающая ярлык или публикующая факт-чек, преследовала ту же цель. Кроме того, мы не были правительством, мы не работали от имени правительства, наш проект не финансировался правительством, и мы не имели никакой власти над решениями команды по обеспечению целостности платформы.

Но факты не имеют значения для стимулированного пропагандиста.

Зажигательное утверждение Тайбби о том, что мы требуем от платформ цензуры правдивых историй,