надо жить.

– У нас ничего нет. Ни аппаратуры, ни лекарств. Я не умею исцелять наложением рук!

Пару дней назад муж уговаривал меня держаться. Теперь, похоже, моя очередь. Сложить лапки и сдохнуть – легко. Слишком легко. Пошло оно все к чертовой матери, я не хочу просто ждать отека легких!

– У нас есть мы. У тебя – я… у меня – ты. Два очень неглупых, – я закашлялась, – и очень настырных человека. И пока это так… никто нас не остановит.

– Маруська, я хороший хирург. Правда, хороший. Но я не Асклепий и даже не Гиппократ.

– Знаю. Но ты, – черт, как же горло дерет, – не сдашься. И сделаешь все, что сможешь. А там… как карта ляжет.

– Как она ляжет, если игра заведомо нечестная?

– Шулеров побьем подсвечниками, – просипела я. – Ну что, домой?

– Нет уж. Пошли за хабаром[47].

Я подняла бровь, вопросительно глядя на мужа.

– В медтехнику, – пояснил он. – Аптеку. И найдем какой-нибудь магазин кожгалантереи, чтобы было в чем унести все, что нужно. Просто так я тебя ему, – Ив указал пальцем на небо, – не отдам.

– Сдалась я ему. – Я снова закашлялась. – Только хорошие девочки попадают на небеса.

– Тем не менее. – Ив протянул руку, помогая подняться. – Пошли.

Выбитые аптечные витрины уже не шокировали, как всего лишь полдня назад. Новый вариант дизайна, не более.

«Думаешь, найдем что-то путное? Наверняка все вынесли».

– То, что нужно нам, скорее всего, оставили. Это тебе не «Лодибра».

Внутри, несмотря на вроде бы целые лампочки, стоял полумрак. Сквозняк из разбитой витрины перебирал листы дефектурной тетради. Стекло на полу, разбросанные лекарства. Я отпихнула ногой упаковку раскрученной биодобавки, якобы призванной лечить импотенцию, – надо же, никто не позарился.

Ив потянул на себя дверцу с оборванной щеколдой.

– Будет смешно, если именно сейчас приедут менты.

«Не приедут. У них без того забот хватает».

Даже если предположить, что в этом городе еще остались менты, занятые работой, а не выживанием.

– Видит бог, я честно пытался сделать все правильно, не превращаясь в мародера.

Я кивнула, легонько сжала его плечо. На душе было удивительно мерзко.

– Подожди тут, я погляжу, – сказал муж. – И если что – сматывайся.

Достал пистолет, медленно двинулся внутрь. Жест вышел словно скопированным из боевика – не удержавшись, я хихикнула. Ив, обернувшись, погрозил кулаком и пошел в глубь помещения, видимо, проверить, нет ли там недружелюбных конкурентов.

Я перелезла через прилавок – все равно, явись вдруг полиция, далеко не убегу с таким-то кашлем – и принялась изучать разбросанные на полу лекарства. Еще бы вспомнить, чем эта дрянь лечится. Ладно, будем исходить из патогенеза. Интересно, ателектаз уже развивается или пронесет? Вроде пока дышу. Так, противокашлевые центрального действия. Выбор невелик, морфина и иже с ним тут явно не найти – значит, остается только кодеин. Зараза, в ящике, подписанном «от кашля», кодеин только в комбинации с веществами, стимулирующими секрецию мокроты, а это мне не надо… значит, посмотрим среди болеутоляющих… Есть! Кодеин плюс нестероидное противовоспалительное. То, что нужно. Дальше – бронхорасширяющие, это в противоастматических спреях. Есть. Интересно, где они держат гормоны в инъекционной форме? В ящиках за прилавком нет, видимо, где-то внутри. Там Ив бродит – наверное, найдет. Тогда пока всякая мелочь вроде глазной мази, чтобы на обожженную конъюнктиву не села какая-нибудь бактериальная инфекция, антибиотики, чтобы то же самое не произошло с трахеей и бронхами, шприцы-вата-салфетки… Что еще? Ах да, диуретики в инъекционной форме, но это когда до дома доберемся, а то придется, как собачке, каждый кустик метить. Вроде все. Ив что-то задерживается, надо глянуть.

Муж, легок на помине, вынырнул из внутренних помещений. В руках вместо пистолета коробки с лекарствами и фонендоскоп.

– Не ходи туда, – сказал он, складывая принесенное на прилавок рядом с теми лекарствами, что выбрала я. – Там девочка-первостольник… Не ходи.

Хирург не хочет, чтобы зрелище попалось на глаза судебному медику. Что же мародеры сотворили с несчастной девчонкой?

«Думаешь, я на работе ничего подобного не видела», – набрала я на телефоне.

– Машка, твою мать, хочешь полюбоваться – валяй, смотри! Если до сих пор не насмотрелась…

«Не буду».

– Тогда перестань строить из себя циника. Да, я помню, кто ты по специальности. Но ты, блин, еще моя жена, и не надо делать из меня идиота только за то, что я хочу тебя защитить... в том числе и от вида изнасилованного и изуродованного трупа! – Он перевел дух.

Так… а у мужа, похоже, нервы уже тоже ни к черту. Впрочем, учитывая, что творится вокруг, – ничего странного.

– Извини, – просипела я.

Интересно, голос когда-нибудь вернется? Или на связках вовсю разворачивается некроз и повезет, если дело не кончится рубцовым стенозом гортани? Черт, надо бы научиться мыслить как пациент: доктор сказал «в морг» – значит, в морг, и нечего тут прикидывать варианты один мрачнее другого.

– Глянь, вроде ничего больше не надо? – Муж покачал головой. – Пока вспомнил, что к чему, чуть мозги не вывихнул. Никогда не думал, что эти знания пригодятся.

«Придем домой, лекции достанем. Твои. У тебя почерк лучше».

– Был.

«Неважно. Вроде все правильно».

– Тогда давай посмотрим, что там с легкими, раз уж фонендоскопом разжились. Дальше тянуть некуда.

Я послушно стянула водолазку и взяла пистолет. Учитывая время и место – предосторожность нелишняя.

– Повернись, – сказал Ив.

– Обойдешь. А я за дверью пригляжу. Глаз на затылке нет.

– Тьфу ты…

Как же сложно привыкнуть к тому, что старый мир умер. Даже понимая, что когда – и если – все кончится, как прежде уже не станет. Беженцы из горячих точек потом до конца жизни не могут спокойно слышать новогодней пиротехники. Я, похоже, теперь всегда буду держать под рукой пистолет. В какую сторону перекосило мужа – пока непонятно, но думаю, что скоро узнаю. И радоваться новому знанию не придется. Зараза…

– Насколько могу судить, пока бронхи интактны, – сказал Ив. – Может, конечно, со временем клиника развернется…

«Да уже, наверное, развернулась бы. Нет?»

– По справочникам – до суток, а вживую я не видел.

«Пошли поволонтерим хоть в той же третьей. Как раз клинику посмотрим. Заодно и студенческие годы вспомним».

Да, было дело… Любой студент-медик, имеющий хотя бы зачатки мозгов и желания работать, довольно быстро соображает, что теория теорией, а без практики никуда. Дальше все выкручиваются, как могут, но самый простой вариант – напроситься помогать на