— С чего это вдруг? — спросил Максим, прислонившись к стене рядом с ним. — Вроде тебе и без меня нормально жилось.

— Ты мой единственный друг.

— Надо же, вспомнил. И с чего у тебя совесть проснулась?

— Мне больше не с кем поговорить.

— Вот так всегда, — вздохнул Максим. — Про друзей вспоминают, только когда от них что-то нужно.

Хотя сказал он это в шутку, Феликс, похоже, этого не понял, потому что бросил на него быстрый взгляд и направился к выходу.

— Да ладно тебе, с каких пор ты такой обидчивый? — спросил, смеясь, Максим, когда догнал его. — Подожди, мне переодеться надо и пойдём.

— У тебя ещё тренировка не закончилась.

— Да и пофиг, — отмахнулся Максим и потянул на себя дверь раздевалки. — Так что случилось?

— Ничего.

— А выглядишь паршиво. Раскис из-за ссоры с Даниэлой?

— Нет, я просто не спал сегодня.

— Не спал из-за ссоры с Даниэлой? — уточнил Максим. — Ладно, можешь не отвечать, я и так вижу эту печаль в твоих глазах.

Никакой другой человек никакой печали в этот момент у Феликса не заметил бы, но Максим слишком давно его знал и понимал, что привычка пялиться в окно всегда указывала на то, что тот чем-то расстроен. А Феликс как раз залип у подоконника, да ещё и скрестил руки на груди, что было явным признаком особой задумчивости.

— Неужели всё настолько плохо? — спросил Максим, стягивая застрявшую на голове футболку.

— А разве могло быть по-другому? — спокойно ответил Феликс. — Я же говорил, что с моими навыками социального взаимодействия мне нужно жить где-нибудь на необитаемом острове или, ещё лучше, на кладбище.

— Как же я скучал без моей любимой рубрики «Нытьё от Фила», — воскликнул Максим и, скомкав форму, запихнул её в рюкзак.

— Это не нытьё, а очевидный факт.

— Да, да, да, пойдём уже.

Не дожидаясь, когда Феликс зашевелится, Максим вытолкнул его в пустой коридор, и они пошли к гардеробу, как и раньше: под звуки весёлой болтовни, изредка прерываемой саркастичными комментариями.

Игра 17. Неприкрытый шантаж

Заливистая трель дверного звонка разбудила Даниэлу, и та подняла голову, с недоумением оглядев всё вокруг. За окном начинало темнеть, хотя неяркий свет настольной лампы разгонял по углам пробиравшийся в комнату сумрак, а сквозь приоткрытую дверь доносилось позвякивание посуды на кухне.

Накануне Даниэла засиделась допоздна со списком предсказаний, но не дошла даже до трети, поэтому на следующий день с самого утра снова взялась за работу. Кое-как она доползла до половины, но потом недосып оказался сильнее и переманил её на свою сторону.

«И кого там принесло», — недовольно подумала Даниэла, потирая глаза.

Скорее всего, это были очередные распространители ненужных товаров и услуг, общение с которыми лучше было оставить родителям, поэтому она потянулась и вернулась к составлению списка.

— Нет, нет, нет! — завопила Даниэла, схватив мышку.

Как оказалось, она умудрилась заснуть на клавиатуре, а так как в это время у неё был открыт файл с предсказаниями, в нём появилось семьсот восемьдесят три страницы, заполненные буквой ы. В довершение всех своих бед Даниэла услышала зазвучавший в прихожей голос Маши.

— Чао, тёть Оль! — радостно поздоровалась та.

— Ой, Мария, как я давно тебя не видела! — воскликнула мама. — Ещё больше похорошела!

Звонкий голос сестры вызвал у Даниэлы желание запереться в комнате и притвориться мёртвой, но не успела она и шелохнуться, как Маша появилась на пороге. Выглядела та, как и обычно, идеально, и Даниэла начала подозревать, что сестра так следит за внешним видом, чтобы быть готовой в любую минуту сорваться на внезапное свидание.

— Приветик, — громко поздоровалась Маша и подмигнула.

— Аддьё, — ответила Даниэла с явным неудовольствием, после чего отвернулась.

Смущаться от такого холодного приёма сестра не собиралась, поэтому тряхнула кудряшками, которые она собрала в пышный пучок, больше похожий на гнездо, и бесцеремонно плюхнулась на кровать.

— Что делаешь? — спросила Маша.

— Готовлюсь к конкурсу.

— Ого, и что у вас будет?

— Так я тебе и сказала.

— Почему нет? Я же твоя сестра!

— Ты не умеешь держать язык за зубами! — заявила Даниэла. — Я уверенна, что это ты слила «А»-шкам нашу идею.

— Неправда, я никому и слова не сказала! — обиделась Маша. — Ты думаешь, я совсем дура?

Вообще-то Даниэла не просто думала, она была уверена в этом, но пререкаться с сестрой и дальше не стала. Этот бесполезный разговор только отнимал время, а сейчас каждая минута была на счету, потому что до конца дня нужно было всё доделать.

В голове возникло очередное предсказание, и Даниэла застучала пальцами по клавишам, но потом перечитала написанное и стёрла предложение, потому что оно показалось ей невероятно глупым. Впрочем, уже через секунду Даниэла решила, что это лучше, чем ничего, и снова набрала его, но потом не выдержала и опять удалила.

— Чтобы добиться успеха, постарайтесь сконцентрироваться на главном и не отвлекайтесь на пустяки, — прочитала вслух Маша, выглянув из-за её плеча.

— Я же сказала, не лезь! — крикнула Даниэла и свернула окно со списком.

— Да что такого-то? Я и помочь могу, что сделать-то надо?

Скрывать что-то от сестры было уже бессмысленно, поэтому Даниэла вздохнула и открыла файл.

— Придумать больше трёхсот предсказаний, — сказала она.

— И что тут сложного? В интернете их куча!

— Ой, спасибо за совет, без тебя бы я не справилась, — ответила с сарказмом Даниэла. — Только на половине сайтов одно и тоже, а всё остальное приходится переписывать, чтобы звучало нормально.

— Не волнуйся ты так, — приободрила её сестра. — Я попрошу всех голосовать только за вас! И сама за вас проголосую.

— Ты не можешь, ты не из нашей школы! И зачем вообще ты ко мне без предупреждения притащилась?

— Я писала тебе, ты не ответила.

— Потому что я занята!

Ещё немного, и Даниэла разломила бы клавиатуру об голову Маши, но инстинкт самосохранения не посылал той никаких тревожных сигналов. Сестра наклонилась к ней и посмотрела на неё каким-то подозрительно жалобным взглядом, который она сопроводила таинственной улыбкой.

— Я хотела попросить у тебя номер старосты.

Ничего удивительного в этой просьбе не было. Маша никак не могла смириться с тем, что он к ней никакой симпатии не испытывает, и настойчиво преследовала его в надежде, что ему мешает лишь стеснительность. Даниэла же могла только посочувствовать старосте, потому что ему приходилось ждать, когда та переключится на кого-то ещё.

По этой причине делиться с сестрой его номером она не собиралась. Пусть их отношения всё ещё нельзя было считать дружескими, и они не упускали возможности подколоть друг друга, но такая