Шрифт:
Закладка:
Наличие различных точек зрения на локализацию города Русиййа не в последнюю очередь связано с тем, что для решения этого вопроса используются далеко не все данные, которые имеются в сочинении ал-Идриси [Коновалова И. Г. Где находился город Русийа; она же. Восточная Европа, с. 163-164]. Обычно ограничиваются анализом лишь фрагментов лоции «Бутар — устье реки Русиййа — Тмутаракань» и в обратном направлении: «Тмутаракань — город Русиййа в устье одноименной реки — Бутар». Между тем в сочинении ал-Идриси имеется еще одно упоминание о городе Русиййа — на этот раз в составе описания реки Атил, — которое содержит сведения, прямо указывающие на местонахождение этого населенного пункта на крымском берегу Керченского пролива.
На примере рассмотренных выше маршрутов плавания по Черному морю можно было убедиться в том, что в качестве центра, куда сходились ведшие из Византии торговые пути, у ал-Идриси совершенно отчетливо выделяется Керченский пролив с городами Русиййа и Матраха. Именно эти города упоминаются географом как конечные пункты плавания из Константинополя [OG, р. 909, 916]. Неоднократное упоминание города Русиййа в различных частях сочинения ал-Идриси уже само по себе свидетельствует о том, что в распоряжении географа должно было иметься несколько источников сведений об этом пункте. Прежде всего это, конечно, черноморские лоции, восходящие к сообщениям современников ал-Идриси — византийских и итальянских мореплавателей. С этой же группой источников могло быть связано и формирование у ал-Идриси представления об Азовском море как о низовьях Дона, устьем которого считался Керченский пролив; подобные взгляды прослеживаются у средневековых итальянских мореплавателей [Скржинская Е. Ч. Петрарка, с. 247]. Принимая во внимание те условия, в которых создавалось сочинение ал-Идриси (напомним, что географ жил в Палермо при дворе норманнского короля Сицилии Рожера И, в обстановке своеобразного симбиоза арабских, греческих и латинских культурных традиций), нельзя сбрасывать со счетов и его возможное знакомство с византийской и латинской книжной ученостью, разделявшей идею о соединении Каспийского и Черного морей [Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения, с. 36, 60; Иоанн де Галонифонтибус. Сведения, с. 14-15].
Хотя связь приводимых ал-Идриси данных о городах Северного Причерноморья с современными ему византийскими и итальянскими источниками несомненна и очевидна, было бы ошибкой полагать, что географ ограничился только этой информацией. Напротив, ал-Идриси потому и сумел органично включить сведения такого рода в свое сочинение, что мог согласовать их с системой географических представлений, которая сложилась у него под влиянием прежде всего арабо-персидской географической традиции. В частности, мнение о том, что река Атил связана с бассейном Черного моря, было укоренено в арабской географической литературе задолго до ал-Идриси — начиная с утверждения ученых X в. о существовании громадного «Константинопольского канала», который около Константинополя отделялся от Средиземного моря, шел на север, разделяя земли славян, и впадал в «Окружающий океан». То же самое относится и к идее о связи Черного моря с Каспийским посредством впадающих в них рек, которая разрабатывалась не одним поколением арабских географов (подробнее см. [Минорский В. Ф. История, с. 192-193, 196, 198-199, 201; Калинина Т. М. Водные пространства, с. 84-99; Коновалова И. Г. Восточная Европа, с. 91-92]). Более того, из трудов арабо-персидских авторов ал-Идриси, скорее всего, почерпнул не только общегеографические представления, но и вполне конкретные сведения, которые могли стать связующим звеном между традиционной системой взглядов и современными географу данными. Так, если наименование города Русиййа, впервые в арабо-персидской литературе встречающееся именно у ал-Идриси, мы вправе сопоставить с упоминаниями о «Росии» в византийских источниках XII в., то гидроним «Русская река» (см. коммент. 43 к 5-й секции VI климата), фигурирующий у ал-Идриси в одном контексте с рассказом об этом городе, безусловно, тесно связан с сообщениями арабо-персидских географов о реке, протекающей по землям русов и впадающей в Черное море.
Таким образом, информацию ал-Идриси о городе Русиййа вряд ли правомерно рассматривать лишь как простое упоминание об этом пункте в морской лоции, поскольку данным географа о городе сопутствует широкий контекст, тесно связанный с традицией арабской историко-географической литературы. Знакомство с последней и позволило ал-Идриси сделать заключение о местонахождении города Русиййа. В том, что это заключение принадлежит самому ал-Идриси, вряд ли можно сомневаться, так как ни в одной из лоций Северо-Восточного Причерноморья, включенных географом в состав сочинения, не говорится, где именно (в частности, на каком берегу Керченского пролива) был расположен город Русиййа.
Нельзя не заметить существенную разницу в характеристике Тмутаракани и города Русиййа у ал-Идриси. Если о Тмутаракани географ приводит сравнительно много сведений, то о том, что представлял собой город Русиййа, не говорит, в сущности, ничего. Из самого факта упоминания этого пункта в лоциях можно заключить, что он являлся портовым городом, игравшим немаловажную роль в византийской навигации в бассейне Черного моря. Что же касается значения города Русиййа как торгового центра, то, по всей вероятности,
