Шрифт:
Закладка:
Наконец, последний эффект пропаганды, на который нам стоит взглянуть с этой точки зрения, относится к разведению по разные стороны личного мнения и общественного мнения[273], на это, кстати, справедливо указывал Штётцель.
Различия между стандартным мнением, господствующим в обществе, и глубокими частными убеждениями приводят нас к пониманию, насколько различны общественное и личное мнение. Для общественного мнение характерны стереотипы. В то время как убеждения распространяются среди населения, подчиняясь закону о частном мнении.
Между ними существуют различия и по содержанию, и по свойствам. Однако они на равных имеют место в обществе, не смешиваясь и не влияя друг на друга.
Каждый из нас формирует свое мнение двумя способами, как член социума и как личность. В одном случае можно сказать, что мы предаемся мыслям, которые нам не принадлежат, они не наши, и нет никаких оснований для того, чтобы такого рода разнообразные суждения сложились бы в логическую последовательность, стали бы системой взглядов (оставим эту работу пропаганде) … Но у нас есть также собственные убеждения …
Если представить себе, что в эту общую структуру мнений вторгается пропаганда, то можно заметить, как она тут же проводит четкую грань между общественным и частным мнением. Общественное мнение, хотя оно касается персонально меня, остается обезличенным, и в то же время и к моему частному мнению оно не имеет никакого отношения. Обычно между двумя структурами наблюдается взаимопроникновение, но стоит пропаганде заняться формированием общественного мнения, как переход закрывается, движение прекращается. По мере того, как общественное мнение под влиянием пропаганды становится четче и конкретнее, оно становится помехой для выражения частного мнения, более того, оно не дает ему выйти наружу.
Это – часто наблюдаемый факт: частное мнение угасает и теряет значимость, когда пропаганда формирует общественное мнение. Чем дальше она продвигается, тем реже в Mass Media Communications появляются статьи, выражающие чью-то персональную точку зрения. Развитие телевидения, радио и прессы значительно уменьшило число людей, выражающих свои личные взгляды в публичных СМИ. Эти средства не предназначены для выражения частных мнений, они теперь исключительно в распоряжении мнения «общественного», а оно, как мы знаем, не складывается из частных мнений[274]. Индивидуальная точка зрения не имеет ценности в глазах общества, она теряет значение даже для самого индивидуума по мере того, как общественное мнение приобретает важность и влияние. Частное мнение не способно обогащаться, присваивая себе элементы мнения общественного, чтобы их переосмыслить. Пропаганда делает так, что общественное мнение не может быть усвоено, переработано индивидуумом, он может лишь вместе с массой следовать течению, в котором все равны и одинаково безлики. Со временем общественное мнение утверждается и воспринимается уже как «нормальное», а личное мнение распадается на части, в общем плане отражается фрагментарно, не демонстрирует цельности восприятия, что свидетельствует об общей растерянности и нерешительности. Именно таким образом психика человека распадается на чужеродные элементы.
От общего мнения к совместным действиям [275]
Мы часто говорили о том, что пропаганда не стремится изменить внутренние убеждения человека, ее цель – подтолкнуть его к действию. Блестящим результатом пропаганды послужит факт, когда общество под ее влиянием превращается в управляемую толпу или, по крайней мере, готово к соучастию. Часто пропаганда ограничивается «словесными мероприятиями», о чем мы позже расскажем, но главная ее задача превратить толпу из состояния равнодушных зрителей, объединенных общим мнением, в состояние сообщников. Даже когда зритель в кино «взят за живое», он остается пассивным. Он, конечно, вскоре станет выразителем общественного мнения, но это – внешняя сторона дела. Он все равно отличается от зрителя на корриде, активно участвующего в ритуальном убийстве, но ведь и тот пассивен, пока остается на трибуне, он станет активным участником, если выскочит на арену. Пропаганда идет дальше и как минимум она требует непротивления, а как максимум – поддержки и готовности присоединиться[276]. Пропаганда действует до тех пор, пока спокойное и последовательное развитие общественного мнения не перерастает в активную фазу действия, именно совместного действия, а не в виде индивидуальной инициативы или коллективного решения. Это – знаменательно, когда общественное мнение приводит к совместному действию. Можно считать это великим событием современности – переход осуществлен искусственным путем.
Мы как-то говорили, что пропаганда не создает убеждения, она даже избегает их использовать. Мы признаем неукоснительность этого принципа (используя этот термин в специальном значении, принятым в социальной психологии), однако тут не все так просто! Пусть пропаганда действительно сама не в силах изменить убеждения, допустим, это очевидно, но по мере того, как она подталкивает индивидуума к действию, в корне изменяется ответ, который мог бы быть продиктован на основе его собственных фундаментальных убеждений: индивидуум, опираясь на свои убеждения, не стал бы действовать, а он – действует. В этот момент нельзя не признать, что в какой-то степени, пусть незначительно, но его убеждения изменились, и если это действие повторить несколько раз, то определяющая тенденция его поведения переменится. Кроме того, пока индивидуум вовлечен в подготовку к действию, осуществляемую пропагандой, он ощущает силу противодействия со стороны своих собственных убеждений, силу, восстанавливающую его против «подготовки к действию». Эта сила определена общим социальным контекстом, но также и пропагандой, так как возникает в ответ на подготовку к действию, в которую вовлечен индивид. Эта долгая машинальная работа, в которую пропаганде удалось втянуть человека, без сомнения станет его убеждением, которое в последствии определит его поступки.
Как осуществляется переход от мнения к действию по каналам пропаганды? Добб – один из немногих, кто попытался описать этот процесс[277]. Он изложил свою мысль так: «Убеждение может отразиться на внешнем поведении тогда,
