сербов, до сего дня считавшихся врагами Болгарии. Так уж легли политические карты в 1878-м, 1885-м и 1913-м годах. На решительные действия господ генералов и полковников (главную движущую силу любого переворота) подвигли уже подписанный королем Петром указ о проведении в Македонии плебисцита о государственной принадлежности территории, а также план Артанского князя Серегина по денонсации положений Берлинского трактата и возвращению Болгарии к границам Сан-Стефанского договора 1878 года. А это был повод отомстить если не сербам, то грекам и румынам, а также наконец-то получить возможность выгнать османского зверя из его стамбульской берлоги. Черноморские проливы при этом заберет себе Российская империя, зато Восточная Фракия по самый Чаталжинский отойдет к Болгарии.

Очертив на карте красным карандашом область, даже несколько превышающую границы, первоначально определенные Сан-Стефанским договором, Артанский князь сказал:

- Вот они, границы вашей Целокупной Болгарии, и не одним квадратным километром больше. И такая же карта лежит в Белграде - что они могут забрать себе после войны, а что лучше не трогать, во избежание нерешаемых проблем с чуждым населением. Даже такого интеллигентного человека, как Владан Джоржевич, пришлось довольно грубо поправлять, когда он сравнил албанцев с обезьянами. У вас подобные умники тоже имеются, так что это не только сербская болезнь.

- А почему, - спросил начальник первой армейской военно-инспекционной области21 генерал-лейтенант Басил Кутинчев, - вы, русские, с легкостью выходите за свои естественные границы и никаких проблем при этом не испытываете?

- А потому, что мы имперская нация - возможно, единственная на настоящий момент, обладающая всем набором прерогатив, - ответил Артанский князь Серегин. - Ведь империя - это не просто очень большая страна. Размер необходим большой стране для того, чтобы казаться империей, но не быть ею. Истинная Империя - это такое государственное устройство, при котором ведущая нация не подавляет и не ассимилирует проживающие с ней совместно национальности, и в то же время не отстраняется от них до полного распада общегосударственных структур. Кроме русских, в настоящий момент так не может никто. Немцы стремятся ассимилировать чужеродные включения в тело своего государства. Англосаксы не считают равными себе никого, и даже в соседней Ирландии ведут себя как в колонии, угнетая тамошнее вполне белокожее население как каких-нибудь негров. Про французов я вообще молчу - эти люди только себя считают культурными и цивилизованными людьми, а все остальные для них грязные дикари, которых не грех и обмануть. Турки решают вопросы культурного и национального единства при помощи резни, истребляя и старых, и малых. И даже демократичнейшие с виду янки не стыдятся называть себя плавильным котлом: проходит одно, максимум два поколения - и потомки эмигрантов полностью растворяются в однородной массе. В сравнении с турецкими методами социальной ассимиляции это, конечно, прогресс, да только вот в процессе переплавки, как правило, утрачиваются особенности национальных характеров, после чего эти люди перестают быть собой. Но малые нации не способны даже на это: болгары не в состоянии «переплавить» в себе сербов и греков, а те, в свою очередь, не в состоянии ассимилировать болгар и албанцев.

- Так вы, господин Серегин, считаете, что сохранение национальных особенностей отдельных меньшинств является благом для страны? - спросил принц Борис.

- Что касается народа, то, это так, - ответил Артанский князь, - а вот монарх, если он пришел со стороны, должен суметь принять форму того народа, которым его поставили править. Правитель Болгарии должен думать как болгарин, а правитель Сербии - как серб. Ваш отец владеет этим искусством в самой минимальной степени, и как раз потому возникла нужда в его замене.

- Я это знаю, господин Серегин, - вздохнул Борис. - Именно по этой причине отец втравил Болгарию в межсоюзническую войну и готов снова послать наших солдат в бой на неправой стороне. Вы все знаете, что германский заем был одобрен Народным Собранием еще в июле, а несколько дней назад, втайне от болгарского народа, полковник Петр Ганчев от имени царя Фердинанда подписал секретную германо-австро-болгарскую военную конвенцию, требующую от Болгарии в самые кратчайшие сроки напасть на Сербию.

- Все верно, - сказал военный министр генерал-лейтенант Климент Бояджиев, - неожиданным подписанием этого соглашения военное министерство было поставлено перед фактом. Ведь только подумать: с германской стороны подпись поставил новоназначенный начальник генерального штаба Эрих фон Фалькенхайн, с австрийской - начальник генерального штаба Франц Конрад фон Хётцендорф, от Болгарии же расписался какой-то полковник Петр Ганчев, по совместительству личный клеврет царя Фердинанда.

- Наш народ не простит нам, если Болгария вступит в войну на неправедной стороне, - сказал принц Борис, - и если мы можем это предотвратить, то должны действовать решительно. Ведь сейчас, когда и кредитное, и военное соглашения уже подписаны, Берлин и Вена в случае колебаний моего отца могут начать шантажировать его полным опубликованием условий этих, с позволения сказать, кабальных документов. А в таком случае взвоют даже наши дорогие либералы, и мой отец - ба-бах, фью-ить! - мгновенно будет детронизирован и улетит с трона, будто из пушки на Луну, как в романе старика Жюля Верна.

-Должен предупредить, - с мрачным видом сказал Артанский князь, - что в том случае, если события будут развиваться по самому неблагоприятному сценарию, я тоже позабуду о всякой сдержанности. Я прекрасно умею устраивать небольшие локальные акции тотального возмездия, в которых гибнут или попадают в плен главные виновники творящихся безобразий, после чего ни в чем не запятнанные наследники подписывают почетную капитуляцию. Уж лучше царю Фердинанду улететь с трона из пушки прямо в Кобург, чем полной мерой получить из моих рук кару за развязывание двух братоубийственных сербо-болгарских войн.

16 сентября 1914 года, утро. Болгарское царство, София, площадь Князя Александра Первого, царский (княжеский) дворец.

Ночь прошла, и в Софии наступило утро, начавшееся весьма томно, с топота тысяч солдатских сапог.

Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert22. Это Софийский и Тырновский полки оцепляли центр города. Преданные лично царю офицеры и генералы были арестованы и упрятаны на гауптвахту, а во главе колонны Софийского полка с обнаженной саблей в руке к царскому дворцу шагал наследный принц Борис, а рядом с ним спокойно и сосредоточенно шли Артанский князь Серегин, сербский король Петр Каражоржевич и русский император Николай Романов. Сразу после смены власти вместе с новым болгарским царем они подпишут договор о создании Второго Балканского Союза, в котором потенциальная добыча заблаговременно разделена между договаривающимися