Шрифт:
Закладка:
Точно.
Та же маска аристократической надменности. И легкого раздражения, будто у него живот прихватило, а выйти никак неможно. И еще чего-то.
- Познакомься, Джеральд. Это мой сын. Элайя. Эдди. А это мой старший брат. Джеральд.
Эдди смерили взглядом.
Да нет, не смерили.
Просверлили.
И достали до самых печенок. И вовсе шкуру сняли бы. Причем, чувствовалось, что не только взглядом.
- Мне… сказали, - медленно произнес Джеральд. Интересно, если назвать его дядюшкой, его хватит кондрашка? – Но я и предположить не мог, что все настолько…
Он бросил взгляд на матушку.
И добавил.
- Впечатляюще.
- Ага, - только и сумел выдавить Эдди. – Вы… извините, если помешал.
- Ничего, дорогой. Ты не мешаешь.
А у Джерльда глаз дернулся. Но кивнуть он кивнул, подтверждая, что Эдди вот нисколечко не мешает. Ага, конечно.
- Присаживайся. Может быть, чаю?
- Нет, я… пойду пожалуй. Там… надо за кое-кем приглядеть. И… если что, то я рядом.
Все-таки взгляд у этого Джеральда был…
- Скажи, что тебя заставили… - и голос он все-таки понизил, но слух у Эдди всегда был хорош.
Матушка рассмеялась.
- На самом деле он замечательный.
Подслушивать нехорошо. И кажется, этот Джеральд тоже так подумал, если стену поставил. Ну и ладно, если чего важного, то матушка все одно расскажет.
Мальчишка-сиу сидел на полу, перед столиком, на котором выстроился ряд блюд под серебряными крышками. Крышки сияли. Из-под них тянуло съестным. И Эдди поднял первую же.
Хмыкнул.
Жареная оленина, посыпанная черным кунжутом. И соус сладковатый.
- Давай, - он поманил сиу. – Тебе тоже поесть надо, а то не понятно, в чем душа держится.
- У сиу нет души, - мальчишка не шелохнулся.
- И кто тебе такую дурость сказал?
Молчание.
- Иди сюда, - строже повторил Эдди. – Мне недосуг с тобой нянькаться. А еды тут на двоих хватит. На вот. Пользоваться умеешь?
Вилку сиу держал аккуратно. А вот Эдди не осталось. И… и когда его такая малость останавливала? Особенно, когда есть хотелось до одури.
И ел.
Эту самую оленину, что оказалась несколько пережаренной, потом был паштет с клюквенным соусом. И что-то белое, густое, пахнущее грибами и сыром. Мальчишка тоже ел. Сперва дичился, стараясь сидеть так, чтобы дотянуться до него было сложно. И застывал, стоило Эдди пошевелиться. И жевать почти не жевал, заглатывая еду кусками.
Вот же… кто с детьми так обращается?
Но ничего. Постепенно голод взял свое. И только наевшись, сиу икнул.
И сказал:
- Господину передали записку.
И снова этот изучающий взгляд. С чего бы… а, верно, записку он должен был отдать сразу. А он вот потянул. И ждет наказания?
Пусть себе ждет.
Пальцы Эдди вытер о рубашку, которую и без того вряд ли спасет прачечная. И записку прочитал.
Хмыкнул.
Что ж… почему бы и нет.
- Так, - он поглядел на сиу, снова притворяющегося неживым. – Я сейчас уйду. А ты… сходи помойся. С одеждой… скажу, чтоб принесли чего. И отдыхай. Из номера не выходи. Ясно?
- Да, господин.
Вот и ладно… только сперва Эдди надо себя в порядок привести.
Или нет?
Он перечитал записку снова. А может вообще… нет, нехорошо заставлять леди ждать. Да и интересно.
Глава 34 В которой речь идет о семье, силе и камушках
Глава 34 В которой речь идет о семье, силе и камушках
Проснулась я поздно и снова – от голода. Да когда ж это закончится-то? И главное, что делать, если… если не закончится?
Я зевнула.
Почесала спину, толкнула Чарли, который нагло дрых, развалившись на половину кровати. Причем именно на мою половину. Еще и одеяло отобрал, а в особняке, пусть даже и лето на улице, не сказать, чтобы жарко.
- Что? – Чарли приоткрыл глаз.
- Вставать надо, - я подавила зевок. – А то матушка твоя совсем обеспокоиться…
Ей ведь наверняка доложили.
И о том, что явились мы на рассвете.
И о платье ужасающей красоты, которое я оставила где-то там, за порогом спальни. И не хочу думать, о чем еще. Пусть себе.
- Не хочу, - Чарли попытался отнять у меня одеяло. – Граф я или как? Имею право спать…
- Я есть хочу, - пожаловалась я и одеяло не отдала. – А без тебя меня кормить откажутся. Попытаются.
- И Эдвин должен будет появиться… - промычал Чарли в подушку.
- А это что за… человек?
Все-таки надо вспоминать, как ведут себя приличные леди.
- Да так… один… познакомлю.
Я пожала плечами.
И встала-таки.
Потянулась, чувствуя, как пришла в движение сила. И какая-то она… не такая, что ли? То есть огонь был, огонь и остался, но… другой.
А в чем другой?
- Ты мне, к слову, преподавателя обещался, - сказала я, пытаясь этот самый огонь унять. Свернуть шариком и спрятать внутри себя.
А он все не сворачивался.
Твою же ж…
- Чарли, - голос дрогнул.
Категорически не сворачивался. Наоборот, его становилось больше. И больше. И…
- Прости. Я… замотался. Я…
- Чарли, если ты сейчас не встанешь, то я спалю это комнату к чертям собачьим, - я старалась говорить ровно и спокойно. – Впрочем, даже если встанешь, то не факт, что не спалю… оно не слушается!
Вот вскочил он моментально.
- Спокойно.
- Я спокойна… я так спокойна…
- Шоколадку хочешь?
- Что?!
Я ему тут катастрофу устраиваю, а он с шоколадкой своей…
- Хочу!
- Тогда давай… меняться… ты мне силу, а я тебе шоколадку?
- У тебя нету.
- Силы?
- Шоколадки! – я смотрела на кончики пальцев, на которых вспыхивали огоньки. Яркие такие. И главное вспыхивали, вытягивались вверх, словно прорастали одуванчики на тонких ножках. И отрывались. И… - Чарли!
- Вдох. И выдох. И ты хозяйка своей силы.
- Я ей это тоже говорю!
- Не говори, а… а думай. О шоколадке. О вкусной сладкой шоколадке…
Огонек, добравшись до потолка, расползся по нему мерцающим пятном. Я сглотнула. А пятно впиталось в штукатурку и… и надолго ли защиты хватит?
Так, он прав.
Не паниковать. Но… но если… если не получается не паниковать?! Я ведь не по своему хотению, я…
- Если
