Неожиданная мысль показалась Каю той самой искрой, которую так долго ждет путник, пытающейся развести огонь из сырых дров.

— А можешь затопить эту пещеру?

— Полностью?

— Да, доверху! — Кай уже кричал, мыча и корчась под барсуматом, который вместо того, чтобы есть его лицо, как запланировал Райзор, вдруг забрался ему на грудь и принялся рыть лапами, словно ожидая найти в том месте самого вкусного самодела.

— Могу, пожалуй, — наконец, надумал Калюста. — Тогда придется топить и весь коридор, потому что уклона здесь почти нет.

— Да, я хочу, сделай это! Только сейчас, давай же!

Когти барсумата легко порвали плащ и веревку, которой обмотал его Райзор, но освободиться Каю не удалось, так как зверю не понравилось, что Хищида, которая покрывала Кая непроницаемым слоем, вдруг задергалась. Тварь придавила его тяжестью туши, а затем принялась рыть лапами под собой, пытаясь разодрать Каю грудь. В последний момент ему удалось выкинуть руки и схватить барсумата за шею, удерживая его пасть на расстоянии. Чувствуя, как взбесившаяся зверюга принялась рвать все под собой задними лапами, Кай задергался, заизвивался, но острая боль в ногах говорила о том, что избежать когтей не удалось. Он сжимал пальцы изо всех сил, однако нечего было и думать, чтобы даже пытаться задушить барсумата. У твари были каменные мышцы. Барсумат так усердно сучил передними лапами, что несколько раз Кай поймал щекой острые когти. Если бы не Калюста, который залечивал его раны, Кай, наверное, давно бы умер. На месте старых царапин тут же появлялись новые, однако Бог не зевал и старательно заживлял его тело.

О том, что Калюста услышал просьбу, Кай понял, когда тягучая жижа залила уши и проникла в рот.

— Еще быстрее! — мысленно завопил он.

Хищида послушалась. Через пару секунд его тело полностью скрылось под массой, которая, тем не менее, образовала воронку вокруг его лица, чтобы он мог дышать. Кая это не устраивало, так как в воздушную емкость вокруг его головы попала и морда барсумата. Тварь уже не поглощала самодела, но все еще не слезала с Кая, вцепившись в него когтями. Он старался не думать, отчего так режет в груди — то ли от того, что барсумат проломил ему ребра, то ли потому что снял с него кожу. Хищида повиновалась мысленному крику неохотно, но все же сомкнулась вокруг его головы, убрав воздушный кокон. Кай задержал дыхание, надеясь, что барсумат этого сделать не может.

Зверюга, наконец, поняла, в какую ловушку попала и предприняла попытку всплыть к потолку — как бы сильно ты не любил мед, но тонуть в нем не хочется никому. В груди у Кая жгло, самодельская масса залепила глаза, конечности вязли в болотной трясине. Наверное, так должен был чувствовать себя человек, утонувший в болоте, но еще сохраняющий ясность разума, чтобы осознать это. Все, что оставалось делать Каю, это держаться за шкуру барсумата, который подтащил его к потолку и царапал когтями камни. Тщетно: выполняя просьбу Кая, Калюста заполнил пещеру полностью, до самого верха.

В какой-то миг он осознал, что уже давно ничего не чувствовал — ни боли, ни обволакивающей тело жижи, ни дергающегося в руках барсумата. Стало тихо, Калюста умолк, время замедлилось.

— Все, уходи! — он не был уверен, что успел произнести эти слова и не умереть.

Ему повезло.

Когда Кай с трудом разлепил глаза, то понял, что может свободно двигать руками и ногами. Вокруг был воздух, а не жижа. Он тут же жадно вдохнул его и принялся очищать с глаз остатки налипшего самодела. Пещера тускло освещалась сгустками Хищиды, свисающими со стен и потолка. Из коридора не доносилось ни звука, но искатели могли вернуться в любую секунду. Райзор был не из тех, кто сдается быстро. Ощутив тяжесть на левой ноге, Кай прищурился и различил тушу барсумата, подмявшую под себя его лодыжку. Зверь был мертв.

Кай выбрался и осторожно ощупал себя, не веря, что у него ничего не сломано и не разорвано. Все-таки Калюста был его богом.

Ноги рванулись к выходу быстрее, чем он понял, что бежать некуда. Кай остановился и решительно прогнал из головы образ умирающих друзей.

В одиночку ему не побороть Райзора и не вытащить из ямы Тупэ с Десятой. Мысль поискать помощь у Валентина очень быстро показалась неправильной — калюстианцы будут всегда играть только по своим правилам. Несколько месяцев жизни — небольшой срок для человека, но ведь он человеком не являлся. Для него это был период взросления, в течение которого либо умирают, либо учатся на ошибках и живут дальше. Кай выжил, а значит, стал умнее того Кая, который боялся есть гусениц и от страха перед санитарным патрулем предпочитал залезть в мешок незнакомца.

Там, снаружи, был мир горцев, искателей и калюстианцев, и для того чтобы выжить в нем, нужно было изменить условия — в его пользу.

— Калюста, — позвал он, уверенный, что на этот раз Бог ответит. — Покажи мне Райзора.

— Гляди, — ответил Калюста, будто только и ждал, когда его спросят.

Кай моргнул, а когда открыл глаза, понял, что смотрит на раскачивающуюся спину одного из искателей. Мужчина ехал на барсумате, а из рюкзака на спине торчали колбы, тускло мерцающие голубым светом. Им все же удалось ограбить калюстианцев.

— Надо возвращаться, — буркнул Райзор, оборачиваясь к остальным. Естественно, захваченное добро вез именно он. — Слишком далеко отошли.

— Твой пацан уже мертв, — сердито огрызнулся один из искателей. — Только время на него потратим. Давай лучше еще одну пещеру проверим.

— Мы возвращаемся, — спокойно произнес Райзор. Подельник промолчал и повернул своего барсумата вслед за главным. Вероятно, вскоре Райзору предстояло решать конфликт с подчиненными, но сейчас спорить никто не стал.

В тоннеле, где ехали браконьеры, было темно, однако Каю не нужен был свет, чтобы в мелочах разглядеть каждую деталь их одежды. Он видел усталые лица, напряженные позы и затаенный страх. О да, здесь, под землей, страх был самым правильным чувством. По законам горцев любая кража в Асырке каралась «подравниванием», и воры знали, что разъяренные калюстианцы вряд ли станут мешать «справедливому суду» рудокопов. А еще были стуканцы, Ремкин и другие духи подземного зла, о которых люди вспоминали лишь тогда, когда вокруг них смыкались пещерные стены. И, наконец, звери. О них не стоило забывать никогда, ведь под землей имелись свои «барсуматы». Только в качестве