Шрифт:
Закладка:
Самоовеществленный (по-сути, манекен для «тряпья»), субъект – «Я», оказывается для себя обесцененным. Это – одна из форм деперсонализации – дереализации. Феноменология Общей психопатологии самоовеществления – весьма богата и разнообразна. При содержательном «осмотре» феноменов деструкции можно обнаружить и те личностные основания (отнюдь не мотивы), которые как бы санкционируют все феномены самоовеществления. Например – «враждебный «Я» «аутодвойник» предстает не как «Призрак отца» принцу Гамлету, и не как Мефистофель или Маргарита – Фаусту, как «костюмчик» с лейблом;
«Главное, чтобы костюмчик сидел,
Непринужденно, легко и вальяжно,
Все остальное, поверьте неважно,
Нет и не будет серьезнее дел.
Главное, чтобы, Главное, чтобы,
Главное, чтобы костюмчик сидел»
Деструкция духовности имеет два ряда феноменов. Которые часто, повторяем, идентичны друг другу в Общей психопатологии. Это:
Отчуждение.
«Овеществление».
Оба ряда феноменов идут из «глубин» «Я». Из его «смутного брожения Духа» или «бессознательного». В том числе – «бессознательного» толпы. Здесь же генетическая негативная мутация, нарушение психосоматического баланса разной этиологии, что приводит к «мировой скорби» или к атараксии.
Отчуждение и «овеществление» интимно-личностного, субъективно-ценностного имеет источником негативные социальные процессы, в которые субъективно вовлечена личность. Угроза «Я» идет извне. Повторяем, что в ряде случаев, с точки зрения Общей психопатологии, мутационные изменения в сфере самосознания и «мутационные» изменения в сфере общественного сознания, оказываются феноменологически идентичными. Яркий пример тому – человек криминальной толпы. Такой исход, в частности, предопределен общими закономерностями диалектической взаимосвязи, отражающей единство «индивидуального» и «общественного» в Духе: чем интимнее, тем публичнее. Со стороны ценностно-смыслового содержания сознания различие «внешнего» и «внутреннего» в Общей психопатологии, повторяем, всегда «сняты». Ведь, «ценность», это то, что в равной степени «мое» (родовое) и «наше» (видовое). Тем не менее, некоторые феномены Общей психопатологии указывают на «момент» или «грань», где различие «внешнего» и «внутреннего» переходит в тождество. То есть, где субъект со всем своеобразием и уникальностью своего Духа, идентифицирует себя как Общественного индивида. Слишком «человеческим» бывает лишь человеческое!
Порой трудно разобраться в феноменологии субъективной деструкции. А именно: отнести нечто к «внутреннему» или к «внешнему». Различить «состояния Духа» от «статусов» Общественного сознания. Любая попытка все же выявить «роковые надломы» деструкции субъективности, где обнаруживается «схизис» «внутреннего» и «внешнего», в качестве отчуждения и «овеществления», приводит нас неизбежно, к нашему телу – Соме.
Феноменология отношения к собственному телу составляет существенные моменты, как внутренних (интрасубъективных), так и внешних, «интерсубьективных» связей личности. «Телесный аккомпанемент» сопровождает каждый феномен субъективности. Вспомним стихи М. Волошина и М. Цветаевой. «Того, кто в ласках тел не ведал утоленья, освобождает только смерть». «Нельзя, не коснувшись уст, утолить душу! Нельзя, припадая к устам, не припасть и к Психеи, порхающей гостье уст… Утоли мою душу: итак, утоли уста».
Положение усугубляется, когда «атрибутами тела» сплошь являются социально – экзогенные качества: половое влечение, любовь-ненависть, ласка и наказание. И, здесь же, «вещи»! Одежда, украшение. То есть, все, что «не движется». Все, вплоть, до ритуалов, сопровождающих смерть. Как подчеркивал Маркс,
«Мы должны исходить из «я», из эмпирического, телесного индивида, но не для того, чтобы застрять на этом… а чтобы от него подняться к «человеку»
Феноменология «телесного человека» (а, не общественного субъекта), отнюдь не составляет некого «нижнего» этажа» субъективности. Не находится в «подвалах» бессознательного (Жак Лакан). Она представлена в субъективности, и в «норме», так и в «отчуждении», на всех «этажах». Вспомним, как чувствовали себя некоторые присяжные и сам судья, когда судили Катюшу Маслову! Даже в «бимодальности» – («Я» – «не-Я»), представлено «наше тело». Больше того, человек прежде всего отождествляет себя и другого человека с «телом». «Не—Я» преобразуется в феноменологии Общей психопатологии, в «Я», на тех же психологических основаниях, на каких «жужжащее» механическое устройство или виртуальное «существо», легко наделяется нами душой. Спонтанное самосознание, например, при выходе из эпилептического припадка или комы, только потому целостно, почему телесно. В целостности («слитности», по М. Волошину), психосоматические феномены ничем не отличимые от «чисто» психических феноменов. И там, и здесь, все начинается с «Я», и им заканчивается. Феномен «Я» (точно также и Сомы!) задает некую перспективу всему, что ни есть в субъективности. Предполагать сознание (Дух) без Субъекта – нелепо. Именно поэтому, Декарт усомнился в существовании своего тела, но не усомнился в существовании Бога. Если бы он был буддистом, то назвал бы своего Бога – Субъектом, «Я».
Итак, «тело» (Сома) есть и первый, и последний феномен Духа в Общей психопатологии. Оно утверждает «Я», как нечто целое и тотальное в своей уникальной универсальности: одно тело = одно «Я». Субъект соизмеряет все со своим телом: все, что не есть «тело» и не может быть «телом», нереально. Перефразируя Гегеля, можно сказать: все, что телесно – действительно; все действительное – телесно!
В личностном сознании, через «тело» происходит инвентаризация Мира. При этом сам субъект для себя, может оказаться «вещью» в определенном порядке «вещей», Конечно, для Общей психопатологии, все есть только феноменально. Как Мироздание Канта. В таком же статусе могут оказаться для него, субъекта, и все «другие» субъекты. Следовательно, при «овеществлении» духовности, или «инвентаризации мира», сознание может «потерять» субъекта. Предполагается некий статус сознания без субъекта. Например, при синдроме Кандинского-Клерамбо. Это положение обусловлено многомерной структурой субъективности (личностного сознания). Оно же обусловливает возможность деструкции сознания.
Деструкцию субъективности в изначальном смысле можно определить как нарушение отношений субъекта к факту своей телесности. Субъективная деструкция видна и в потоке феноменов Общей психопатологии. Феноменов отчужденности – деперсонализации и дереализации, в первую очередь. Сенестопатии, при этом, появляются во вторую очередь. (См.: ниже). В ряде случаев, как говорилось выше, деструкция субъективности принимает форму самоовеществления «Я». Такое состояние Духа запредельно для субъекта. В обыденной жизни – чрезвычайно болезненно или эротично. Феномены Общей психопатологии при этом разворачиваются в тревожно-эротичный ряд. Соответственно зонам Г. А. Захарьина – Р. Бартона. «Вытесняемое» из субъективного пространства в «Ничто», «Я» символизируется не только феноменологией боли – эротического возбуждения, но и тревогой, страхом, депрессией (см. ниже).
Если из Общей психопатологии «вынуть» то, что относится к Логосу, то останутся феномены боли, эротического возбуждения, тревоги, страха и депрессии. Конечно, в разных градациях. Как: ажитация, фобия, паническая атака, раптус и шок. Феноменология инвентаризации духовности, садомазохическая вещь. Когда «ценность» подменяется «ценой», когда «инвентаризуется» совесть и все, что с ней имманентно и перманентно связано, происходит то, о чем предупреждал Карл Маркс:
«В прямом соответствии с ростом стоимости Мира (вещей), происходит обесценивание Человеческого мира».
«Обесценивание человеческого мира» – это еще одно определение деструкции Духовности. Из «пространства Духа» вытеснен субъект! «Бог умер!» – это об этом! Такое состояние в Общей психопатологии, как подчеркивалось выше, может быть двояко обусловленным. Иметь своим источником негативную мутацию «рода» или социогенную мутацию «вида». «Выродки рода человеческого» и социопаты – одинаково «без царька в голове»!
Рассмотрим феноменологию нескольких вариантов генетической негативной мутации (эндогении). То есть, «клинические случаи», когда социогения не просматривается. Для того, чтобы быть «ближе к телу», обратимся к феноменам Общей психопатологии, так называемой соматизированной или маскированной депрессии.
Напомним, что феноменология соматизированной депрессии была впервые «открыта» русским кардиологом Д. Д. Плетневым (см. выше). И, досконально изучена и описана, рядом авторов, врачей,
