– Извините, – смущённо пискнула она, не испытывая ни капли раскаяния.

– Не думайте, что я это так оставлю, – шутливо пригрозил Дэймос и коснулся её губ дразнящим поцелуем.

– Очень на это надеюсь, – ответила ему Леди в красном, глядя вслед.

Когда он почувствовал, что не прочь вновь пойти помыться, Кайт вошла в гостевую спальню.

– Ой, – тут же закрыла она дверь. – Носить одежду вам религия не позволяет?

– Религия велит мне быть суровым, но справедливым. А какой смысл отжиматься в одежде, если она вся пропитается потом?

Поднявшись, он завернулся в халат и вышел в гостиную. Скрывая смущение, Лисара бросилась делать бутерброды.

– Отличная идея, я проголодался.

– Чай согрелся, вам налить?

– Будьте любезны.

– Только я не знаю, есть ли в квартире сахар.

Чай и кривенькие бутерброды пытались изгнать интимность из комнаты, но свечи и яркий огонь в камине ему мешали.

– Осталась одна проблема, – устроившись на ковре, произнесла Лисара. – Один из дневников всё ещё у Далтон.

Дэймос бросил в её сторону предостерегающий взгляд.

– Пока вы толкали землю, я зашла к Ляле и углубила её сон.

– Хм, тут, значит, ваши принципы молчат?

– Свинство, да, но что поделать, – развела руками Лисара. – Она тоже поступает нечестно, когда треплется направо и налево о том, что я готова поддержать её авантюру. Если это дойдёт до репутационного совета, меня с потрохами сожрут.

Покачав головой, Дэймос покрутил в руках крохотные бутерброды и, положив сразу два друг на друга, отправил в рот.

– А какова вероятность, что вам хватит двух дневников для расшифровки?

– Небольшая, – покачала она головой. – Перевод может оказаться околесицей, понятной только после того, как пропустишь его через последний дневник.

– Хм, – задумчиво уставившись в одну точку, он некоторое время не двигался, поглощённый своими мыслями. – А зачем вы убедили Вилинария отдать вам дневник?

– Ради гарантий, что вы не решите оставить меня в стороне.

– Умница.

Удивлённо вскинув брови, Лисара фыркнула.

– Но этого нам всё равно мало. Едва ли после того, как мы в прошлый раз похозяйничали в тайнике Далтон, она станет держать там дневник.

– Дневник спрятала разведка, едва ли они доверили столь ценную вещь особе вроде Далтон.

– Думаете, они ей не доверяют?

– Если бы Кондомой управляли дураки, Империя давно бы вернула эти земли, а Далтон дискредитировала себя связями с Серыми и со мной. Даже если она действовала по чьей-то указке, полагаться на неё я бы не стал. Слишком вздорная, эгоистичная и узколобая.

– Воу, а говорите, что любили всех своих женщин, – прикрывая лукавую улыбку чашкой чая, заметила Лисара.

Выныривая из мыслей, Дэймос удивлённо посмотрел в ответ, пытаясь понять, при чём тут это.

– О! Если я отвечу честно, то, боюсь, лишусь остатков вашего уважения, которого, должно быть, и так осталось немного после случая в стоках.

– У нас общие интересы, уважать друг друга необязательно. Можно даже ненавидеть, главное, чтобы от этого была польза.

– Хватит меня возбуждать, – пригрозил ей пальцем Дэймос, и девушка прыснула от смеха. – Та связь была вынужденной. Меня в Кондоме не очень-то любят, а с такой могущественной и недалёкой покровительницей я из беженца в драных башмаках превратился в если не уважаемого, то состоятельного члена общества, с которым нужно считаться.

– Не могу вас за это осудить, – отозвалась она, сосредоточенно выкладывая башенку из соленых огурцов и ветчины на кусочке хлеба.

– Интересно, а сами вы согласились бы стать чьей-то… – Она метнула в ответ такой взгляд, что Дэймос расхохотался. – Двойные стандарты, мисс Кайт?

– Мне не нравится то, чем занимается Ляля, но это её выбор. – Она с сожалением посмотрела на развалившуюся башенку из продуктов. – Мне не нравилось то, чем занимались девицы, что увивались за вами в Империи, но Мари мне было жаль, и я хотела помочь ей и её ребёнку. Мне не нравится, что вы скрываете часть информации, завлекая меня в сети своими потрясающими усами, но вы так выживаете, и осуждать это я не могу.

– Жизнь – сложная штука, никогда не знаешь, как извернётся.

– Знаю. – Не глядя на него, она отправила в рот маленький бутерброд и вздохнула, словно заранее сожалея о сказанном. – Наверное, потому мне и жаль вас. Вас, Зэвана, будь он неладен, перепортил мне все скатерти, Лялю и тех шлюх в Империи.

– Будьте осторожны, жалостью легко манипулировать.

– Вы не обижаетесь? – осторожно глянула она в ответ.

– За что мне на вас обижаться?

– Мужчины не любят, когда их жалеют.

Дэймос пожал плечами, складывая бутерброды друг на друга.

– Я бы предпочёл, чтобы вы меня боготворили, но что имеем – то имеем.

– Но я жалею вас не настолько, чтобы забыть о том, как вы позволили Заклеймённым утопить меня, – быстро добавила она.

– Вот и отлично. Как думаете, нам удастся подделать дневники? Одну копию я уже сделал, но боюсь, сравнивая её с оригинальным дневником, они быстро поймут, в чём дело.

– Я могу сделать если не так же, то очень похоже. Знать бы, что именно там скрыто, и можно было бы внести правки, что отправит их по ложному следу.

– Тогда на выходных я принесу вам свой дневник и посмотрим, что из этого выйдет.

На том и порешили. Спать Дэймос отправился в гостевую комнату. Сначала он хотел уступить её Лисаре, он она веско заметила, что с его ростом он даже на обеденном столе не поместится, не то что на софе. А спать на полу холодно, от балкона сильно несло.