Когда я стягиваю с нее брюки, я чувствую, как Дрейк оседает у меня за спиной. Его губы путешествуют по моему позвоночнику, по одному позвонку за раз. В темноте наши чувства обостряются, и все кажется более интенсивным.

Когда в моих руках обнаженное тело моей жены, все как будто снова приобретает смысл. Я быстро переворачиваю ее на живот, поднимаю на колени и зарываюсь лицом в жар между ее ног. Она издает громкий стон удовольствия, когда я проникаю языком внутрь нее. Ее запах и вкус так знакомы мне, что я поглощаю ее, стирая каждый момент нашей разлуки.

— Боже, как я скучал по этому, — рычу я в ее жар. Она мурлычет в ответ.

Дрейк стоит позади меня, его руки блуждают по моей спине и тянутся к моему переду, поглаживая мой член. Часть меня напрягается, когда он стоит позади меня. Готов ли я к этому?

Но тут же раздается звонкий голос, напоминающий мне обо всем, что дали мне эти двое. Я могу отдавать так же легко, как и брать. И я хочу отдавать.

Удары Дрейка набирают скорость, и мне приходится заставлять себя не кончать уже сейчас.

— Дрейк, — простонал я, отрывая рот от Изабель.

— Да? — отвечает он с хрипом.

Я опускаюсь на колени, поворачиваюсь к нему и говорю: — Я хочу, чтобы ты меня трахнул.

Изабель замирает в моих руках, а Дрейк ничего не отвечает. Он просто обхватывает меня за шею и прижимает мой рот к своему, пробуя ее на вкус на своих губах.

— Хорошо, — простонал он, — потому что я хочу тебя трахнуть.

С этими словами он подталкивает меня вперед, и я возвращаюсь к Изабель, целуя ее, спускаясь к ее теплой пизде. Она извивается и стонет, подставляя мне свою попку, когда я ввожу в нее палец, отчего она только громче стонет.

— Это моя девочка, — бормочу я, касаясь нежной кожи ее попки. — Кончи для меня, Рыжая.

Я загибаю палец внутри нее, и ее дыхание учащается. Она вскрикивает, но подушки заглушают ее голос.

Когда я чувствую, что матрас прогибается позади меня, я понимаю, что Дрейк вернулся. Я был так сосредоточен на Изабель, что даже не заметил, как он ушел. Оглянувшись, я вижу светящиеся в темноте зеленые следы чего-то в его руках. Затем я слышу щелчок крышки.

Ну, блин. Они даже на бутылки со смазкой нанесли светящуюся краску. Умно.

Когда я чувствую, как теплая жидкость просачивается по моему заду, я издаю стон, впиваясь в кожу Изабель. Я вытаскиваю палец из ее жара, целую ее клитор и снова зарываюсь в нее лицом. Она снова прижимается бедрами к моему лицу, и когда я чувствую, как Дрейк прижимает большой палец к моей попке, я перестаю дышать.

— Расслабься для меня, Хантер.

Он стонет, поглаживая меня чуть сильнее, и медленно вводит палец внутрь. Я пытаюсь расслабиться, чтобы пропустить его, но я слишком захвачен ощущениями. Когда он, наконец, проникает в тугое кольцо мышц, я громко и низко рычу во влажную киску Изабель.

— Да? Тебе это нравится, не так ли? — Дрейк говорит, похоже, с удовольствием. — Ты такой чертовски тугой. Я не могу дождаться, когда окажусь внутри тебя.

Я двигаю бедрами вперед и назад, жаждая большего, отчаянно желая этого.

— Еще… — Я хриплю.

— Ты хочешь еще? Я так чертовски готов дать тебе больше.

Его голос — как гравий, сладкое трение в моей душе, и мне нужно каждое слово.

Изабель все еще пыхтит в подушки, мурлыча и умоляя меня. Мне нужно заставить ее кончить, пока я не отвлекся, чтобы довести ее до этого. Поэтому я целую и облизываю ее сладкую киску, натирая тугими кругами ее клитор.

— Да, — кричит она. — Вот здесь.

Я не останавливаюсь, и Дрейк тоже. Он уже вводит второй член, когда Изабель, наконец, разворачивается в моих руках, издавая очередной визг в подушку. Я слишком увлечен ее оргазмом, чтобы заметить, что пальцы Дрейка исчезли, а на их месте… головка его члена.

Он медленно вводит член. Я сгибаюсь в бедрах и прижимаюсь к Изабель, когда он легко входит в нее. Ощущения поначалу шокируют: так полно и тесно. Я впускаю его в свое тело. Я хочу, чтобы он овладел им. Взять меня, использовать меня, трахать меня. Пусть мне будет больно или хорошо, пусть это длится вечно — мне все равно. Мне просто нужно это, и мне нужно больше этого — этого неописуемого, что разрывает меня на части и делает меня целой одновременно.

— Как ты? — спрашивает он, проводя большой ладонью по моему позвоночнику. Я понимаю, что он зарылся в нее настолько, насколько это возможно, его кости бедер прижались к моей попе.

— Я…, — мой голос срывается. Я не знаю, кто я сейчас, но если он спрашивает, что я чувствую, то у меня нет слов, чтобы ответить. Я одновременно потерян и найден. В агонии и экстазе. Ничто и все одновременно. — Я в полном порядке, — отвечаю я.

— Мне нужно трахнуть тебя сейчас, — говорит он, и мой член дергается. Он висит под моим телом тяжелый и твердый, и когда Дрейк отстраняется и снова входит в меня, ударяя в то место, отчего мой член начинает течь по кончику, я притягиваю Изабель к себе.

Прежде чем Дрейк начинает жестко трахать меня, я притягиваю тело Изабель к своему, выстраивая свой член так, чтобы при следующем толчке его член вошел в нее. Я физически соединен с ними обоими. Мы — одно целое. С каждым резким толчком Дрейка я вхожу в Изабель. Она прислоняется к моей груди, позволяя мне найти ее рот своим, и я выцеживаю из нее жизнь.

Темнота поглощает меня целиком, и я позволяю их прикосновениям и объятиям быть единственным, что я чувствую. Ее рот, его руки, ее киску, его член. Я не совсем понимаю, когда начался мой оргазм, или он был здесь все это время, но по мере того, как наслаждение оживляет меня, я крепко прижимаюсь к ним. Мы стонем и дышим как одно целое.

Ощущение пульсирующего во мне члена Дрейка — мое спасение. Его голос гулко отдается в стенах, когда он кончает, извлекая удовольствие из моего тела. И в этот момент нет ни стыда, ни страха — только любовь.

Когда наши кульминации одновременно достигли максимума, я чувствую его теплые губы на своей спине. И я понимаю, что, возможно, это прозвучит пошло