Шрифт:
Закладка:
- Коммандер-сан?
Голос в наушниках принадлежал бомбардиру.
- Да?
Футида изо всех сил постарался подавить тревожащие его мысли, но напряжение в голосе было слышно даже ему.
- Господин, я тут подумал: жаль, у нас не две торпеды, - сказал подчинённый.
Футида расслабился и рассмеялся. Он и не думал, что способен на такое. Смех смыл остатки былого страха.
- Домо аригато, Имура-сан! Помогло. Будем работать с тем, что есть.
- Сказал мужик с маленьким хером, забираясь на гейшу, - произнес сидевший в хвосте Мидзуки.
Футида и Имура хмыкнули. Вернувшаяся уверенность, Футиды стала крепче. Как его страна могла проиграть, когда бойцы шутят пошлые шутки перед лицом смерти?
Американцы, впрочем, намеревались наглядно продемонстрировать, как. Эсминцы и крейсеры, защищавшие авианосцы, подняли перед японцами плотную дымовую завесу. Однако о них можно было не беспокоиться. Зениткам удалось сбить лишь несколько самолётов. Делай свою работу и не переживай. Если твой путь и путь зенитного снаряда пересекутся - что ж, не повезло. И ничего не поделаешь.
Однако американцы не только послали огромную армаду против "Акаги" и "Сёкаку", они ещё оставили около своих кораблей немалое охранение. "Уайлдкэты" и новые самолёты, названия которых Футида не знал, бросились на японцев.
Взревел хвостовой пулемет Мидзуки.
- Отогнал бака яро! - радостно воскликнул тот.
Видимо, действительно отогнал, так как ни одна пуля в торпедоносец не попала. Футида позволил себе облегчённо выдохнуть. Он даже не видел самолёта, по которому стрелял Мидзуки.
В океан упали два объятых пламенем "Зеро". Проблема заключалась ещё и в том, что новые американские истребители был внешне очень похожи на "Уайлдкэты". Они практически не отличались от тех машин, с которыми японцы были отлично знакомы. Но, если пилот "Зеро" принимал противника за "Уайлдкэт", эта ошибка становилась последней в его жизни. "Зеро" превосходили старые истребители, но с этими справиться уже не могли.
По крылу самолёта Футиды застучала шрапнель. Он посмотрел влево. Пламени не видно. Это вызвало у него ещё один вздох облегчения. Вскоре завеса от зенитных орудий исчезла. Ему удалось пробиться сквозь заградительный огонь. Впереди появился вражеский авианосец.
Разумеется, на нём тоже стояли зенитки. В сторону Футиды устремились трассеры. Он не обращал на них внимания. Чтобы выпустить торпеду, идти нужно ровно.
- Готов? - спросил коммандер бомбардира.
- Готов, господин, - ответил Имура. - Чуть правее, если можно. Думаю, когда запустим торпеду, они лягут на левый борт.
Футида выправил курс. Торпеда рухнула в воду. "Накадзима" внезапно стал легче и манёвреннее. Футиде захотелось оказаться одному и убираться отсюда, как можно скорее. Но, будучи командующим ударной группировкой, он должен оставаться в строю и руководить атакой. А состариться в этом строю было невозможно.
- Захожу на вражеский авианосец! Десять тысяч лет жизни Императору! - послышался крик по рации и Футида огляделся в поисках "Аити". Но вокруг было столько американцев, что он ничего не увидел. Пикировщик мог находиться в нескольких километрах. Впрочем, коммандер не заметил никаких взрывов и столбов дыма с палубы кораблей. "Плохо дело", - подумал он.
Этот пилот управлял "Уайлдкэтом" так же агрессивно, словно летал на новом самолёте. Сабуро Синдо не обратил на него никакого внимания. Агрессивное управление имеет смысл тогда, когда твой самолёт может с ним справиться. Но эта машина не могла, не против "Зеро". Синдо зашёл ему в хвост и бил из пулеметов, пока тот, наконец, не рухнул в воду.
Он остался с пикировщиками и торпедоносцами именно за тем, чтобы сбивать вражеские истребители. Старательное выполнение своей работы должно было приносить удовольствие. Но в этот раз лейтенант ощущал себя человеком, который стремительно выбегал из горящего дома, схватив скудные пожитки. Может, ему и удастся что-то спасти, но дом всё равно сгорит.
Пара американских истребителей сбила "Накадзиму", едва тот выстроился для торпедного удара по кораблю. Синдо был слишком далеко, чтобы отогнать их от своего. Он мог лишь беспомощно наблюдать.
Ощущение беспомощности сопровождало его весь бой. Японские ударные силы, взлетевшие с палуб "Акаги" и "Сёкаку", и которые так хорошо зарекомендовали себя при обороне Гавайев, били прямо на глазах Синдо. Самолёты падали в воду один за другим. Найдутся ли более опытные и лучше обученные пилоты на замену погибшим? Этого лейтенант не знал.
Не знал он и того, сколько ещё ему удастся прожить, размышляя над подобными риторическими вопросами. Американцы били японцев всем, что есть, а было у них много чего. Синдо чувствовал себя человеком, сунувшим руку в мясорубку.
Лейтенант был опытным пилотом и постоянно следил за тылом, поэтому легко заметил заходивший на него истребитель и мигом ушёл из-под прицела. Противнику удалось приблизиться, но стрелять по нему он уже не мог. Если бы это был "Уайлдкэт", Синдо пошёл бы за ним и сбил. Но американец летел на новом истребителе. Биться с ними на "Зеро" было равносильно попыткам долететь до солнца. Можно попытаться, конечно, но ничего хорошего из этого не выйдет.
- Банзай!
Выкрик заставил Синдо оглядеться. В ходе этой битвы он их практически не слышал. Завидев, как американский авианосец загорелся и начал заваливаться на правый борт, он и сам едва не закричал. Хоть что-то шло, как надо. И своевременно.
Но сколько же ещё авианосцев в этой эскадре? Сколько бы их ни было, их всё равно было штук на шесть больше, чем имелось у Японии на начало войны. Ради победы его страна была готова пожертвовать третью своих сил. Поведут ли американцы себя менее беспощадно? Вряд ли.
- Синдо-сан? Вы здесь? Это Футида.
- Да, господин. Здесь. Какие будут приказания?
- Полагаю, мы здесь закончили, а американцы там уже закончили с нами, - сказал Футида.
Синдо очень хотелось не слышать вторую часть сообщения, каким бы оно ни было. Командир ударной группы продолжал:
- Пора возвращаться назад.
- Есть, господин, - флегматично ответил
