Шрифт:
Закладка:
Внутри же все затихло. Но ненадолго. Уже через несколько минут завязался разговор – приглушенным шепотом – между двумя из них:
– Ты что?
– Я не могу, не могу больше так…
– Опомнись!
– Нет больше сил терпеть. Все помню, с начала до конца. А сегодня в особенности… Ты стала такой же, какой была в тот день. Ну пожалуйста…
– Ты в уме? Что же я могу сделать? Все изменилось, все не так…
– А мне уже все равно. Ну, можно же и так! Ты – все равно ты.
– Иди на место! Сейчас же! Врежу!..
– Делай, что хочешь – только согласись.
– Иди к чертям!
– Ну пожалуйста…
Кто-то третий вмешался – тоже шепотом, но погромче:
– Эй, вы! Дайте уснуть, а там делайте, что хотите!
– Да ну тебя! – это тот голос, что умолял. – И так уснешь.
– Немедленно иди на место – спать! – это тот голос, что отказывал.
– Ну…
– Ладно. Если не можешь уснуть – давай рацию. Пора уже выйти на связь с Прямым.
– А? Что? Здесь нельзя – не пройдет сигнал, горы кругом, и мы – в горе… Ну, что ты брыкаешься?.. Ты…
Дальше вместо слов последовало только приглушенное хрипение: словно кого-то схватили за горло, придушили. Потом послышалось лишь судорожное дыхание, затем – шорох: кто-то отполз в сторонку и замер. Стало можно уснуть.
Ненадолго, однако. Затаившаяся у входа фигура пришла в движение.
Скользнула в грот. Чуть помедлив,нашла нужного человека. Дотронулась до плеча.
– Опять ты? (Шепотом.) Да я тебя…
– Это я. Мори.
– А!.. Что там?
– Приближаются люди.
– Кто – можно опознать?
– По шагам – не из отряда. Скорее патрульные. Горский шаг, мягкий.
– Вот как. На сладкое потянуло!
– Что же, встретим?
После мгновенного раздумья:
– Нет. Рано. Спохватятся. Надо уходить.
– Куда?
– А вот куда… Где ночует отряд, известно примерно?
– Соки проследил. Примерно в махе отсюда – выше. Прямо рядом с тропой.
– Значит, туда.
– Хочешь вывести патруль на отряд?
– Было бы хорошо. Пусть почешут бока друг другу. Сдавленная усмешка. И сразу же:
– Всем подъем. Тревога. Выступаем немедленно. Мори – в голове колонны.
Голоса не подавать. Рука на плече переднего. Каждому проверить груз и подогнать. Три минуты.
Через три минуты короткая колонна растаяла в темноте.
А еще через несколько минут возле покинутого грота оказался патруль.
– Что за дьявол: никого!
– Прошли мимо?
– Нет. Были здесь. Лежали. Еще не остыло., – Отчего же вдруг – сбежали? От нас?
– Нас они услышать не могли, старшой. Думаю, тут другое.
– Ну?
– Свиры их засекли. И выкрали. Большое дело – утащить полдюжины женщин…
– Значит, решили поразвлечься?
– Ну так!
– Ладно. Устроим им развлечение. Они наверняка недалеко, если сделали такое. И с тропы им никуда не уйти. Всем: изготовить оружие к бою!
Команда была излишней: оружие у них и так постоянно было в готовности.
– Вверх по тропе, бесшумно, быстро! За мной, братья, – марш!
Прошли размахов двести, когда правый дозорный нагнулся, поднял что-то с земли. Оглядел, насколько позволяла темнота. И окликнул старшого:
– Брат, посмотри, что я нашел.
– Что там?
– Платок женский, вот что. Головной. Понимаешь, да?
Тут подошел и левый дозорный, он целых два платка нес. И одну мягкую кожаную туфельку – с женской ноги.
– Так, – зловеще сказал старшой. – Нет, это женщины не сами бросили.
– Что ты, какая женщина бросит свой платок! А туфлю? Их силой тащили, ясно. Нет сил стерпеть такое!
– Нет им пощады! – вынес приговор старшой. – Вперед, и пусть у каждого вырастут крылья! Улкасы любят образные выражения.
Остановившийся на ночевку отряд не был застигнут Врасплох: службу в нем знали и несли исправно. Так что приближение патруля улкасов, как ни старались они продвигаться бесшумно, было заблаговременно обнаружено. В первую очередь не людьми, правда, а приборами, которыми отряд был снабжен в изобилии. Однако такое действие патруля никого в отряде поначалу не встревожило: они уже встречались сегодня, и – хотя без особого восторга – отряд был пропущен: надо полагать, у патрульных имелись некие указания на сей счет.
– Что у них там стряслось? – сказал Саги, командир отряда, отдыхавший у небольшого костерка, разведенного на пятачке, окруженном здоровенными обломками, в давние поры скатившимися сверху и застрявшими тут, примерно на середине склона. – Такого уговора у нас не было…
– А может, они наткнулись на тех, кого мы ищем? А сами в одиночку не решились, – предположил второй офицер.
– Ладно, – сказал командир Саги. – Явятся – узнаем, что у них горит. На случай чего – подними наших, только без шума. Все-таки улки есть улки – никогда не знаешь, что у них на уме…
И нажал на телефоне кнопку, вызывая заметивший приближавшихся улкасов дозор. Дозор не откликнулся. Командир отряда нахмурился. Что-то было. не так, как надо.
Стукнул выстрел, гулко раскатился. Совсем в другой стороне: не там, где были замечены улкасы. Командир взвел затвор автомата, ожидая начала перестрелки. Но выстрел оказался единственным. Наступившая тишина показалась куда более опасной, чем огневой контакт.
– Рог-воин! – крикнул он, подзывая второго офицера.
Мелкие камни осыпались почти рядом – там, куда второй уходил. Но появился перед командиром вовсе не он.
– Слушай, что это вы тут… – начал было Офицер. – Эй, что вы себе…
Не договорил: чья-то рука, дурно пахнущая, закрыла рот. Сзади подкрались, схватили за локти, вывернули руки за спину. Один подошел спереди, протянул руку, схватил за горло:
– Дай ему сказать… Ты, грязный свир! Где женщины?
– Ты что? Какие…
– Такие! Скажешь?
– Да я ничего…
Ему снова закрыли рот. Запихнули что-то. Солдатскую рукавицу, понял он по фактуре ткани.
Саги повалили на землю. Он извивался. Ударили по голове. Стянули удобные горские башмаки, офицерские штаны.
– Ты их тоже, да? Сладкие горские бабы, да?
Он только мычал, с трудом догадываясь, в чем дело.
– Слушай. Если сейчас не скажешь – сначала отрежем тебе то, чем ты с женщинами воевал; им отнесем на память. Дай ему сказать, брат.
– Да не видали мы ваших баб!
– Врешь, нечистый пес. Где они? Куда спрятали?
– Да не спрятали они их, брат, – подал голос другой улкас. – Они их с кручи сбросили: вот, я на самом краю туфлю нашел!
Туфля на самом деле была той самой, что подобрали раньше. Но уж очень хотелось сделать со свиром – единственным, оставшимся в живых – то, что и полагалось сделать в таких случаях: заставить его долго-долго просить, умолять
