Я позволяю своим плечам поникнуть, сделав себя маленькой. Аквин бы мне аплодировал.

— Ты можешь оставить меня в живых и дать ложный отчёт матери, — умоляю я, когда он делает полшага вперёд.

Сколько раз я ждала этого момента? Кипя от ярости, с покорно склонённой головой в комнате пыток матери.

Он запрокидывает голову и смеётся. Я наношу удар. Я решила пойти по-простому. Это больше, чем он заслуживает.

Харе падает на пол, его голова поворачивается так сильно, что в последний момент он видит балочный потолок королевского зала, хотя остальная часть его тела обращена в противоположную сторону.

— Сломанная шея за сломанную ногу.

Пожимаю плечами, глядя на шокированные лица Элиты. Я обращаю своё внимание на Бровека, второго командира.

— Ты… — начинает он.

— Брат, — кричу я в сторону каменной арки, перебивая Бровека.

Это возымело желаемый эффект. Элита замирает на месте. Они могут не подчиняться моим приказам, но, возможно, теперь, когда Харе мёртв, мой брат сможет достучаться до них. Несколько человек сзади ещё обмениваются ошеломлёнными взглядами. Я бросаю быстрый взгляд на женщин и детей позади. Некоторые из них в плохом состоянии, но они живы.

Я ухмыляюсь Оландону, когда он входит и перешагивает через труп Харе. Он встаёт позади меня и чуть правее. Демонстрация уважения.

— Сестра, ты была занята, — отмечает он.

— Ты знаешь меня, Ландон, — я наклоняю голову к оставшейся Элите. — Мне просто интересно, скольких ещё мне придётся убить, чтобы сообщение дошло до каждого.

— Скольких ещё нам придётся убить, Татума Олина, — он с поклоном поправляет меня. — Со многими из них я давно хотел разобраться.

— Ну, я хочу Бровека, — говорю я, скрещивая руки на груди.

— Как пожелает моя Татума, — говорит он.

Я почти смеюсь над его показухой, пока не замечаю, что он бросает тайный взгляд на группу женщин и детей. Кого он ищет?

— Командор Оландон, — говорит Бровек с глубоким поклоном. — У нас нет приказов относительно вас. Вы полноценный, а не полукровка. Отойдите в сторону, и вам не причинят вреда.

— Твоя Татума неполноценная, — вызывающе говорит Оландон.

Я смотрю, как Бровек приобретает нездоровый оттенок фиолетового.

— Возможно, в итоге нам не придётся его убивать, — шепчу я брату.

Мы обмениваемся ухмылками, и на его лице нет страха. Так же, как и на моём лице. От предвкушения у меня по позвоночнику пробегают мурашки. Прошло так много времени с тех пор, как у меня была возможность хорошенько подраться. Если мне придётся начать это, то я заберу как можно больше людей.

Бровек обращается к Элите:

— Не навредите сыну Татум. Взять его живым. Убить полукровку.

Один из Элиты делает шаг вперёд, и я напрягаюсь. Его лицо мне знакомо, и я пытаюсь вспомнить его имя. Я стою, готовая к атаке, когда Солати опускается передо мной на колени, склонив голову.

— Татума Олина, есть те, кто не согласен с правлением Татум. Ваше наследие — ничто по сравнению с преступлениями вашей матери.

Риан. Мужчину зовут Риан. В прошлом он был милостив ко мне. Он позволил мне сбежать из Комнаты Пыток, когда мог преградить мне путь.

Он продолжает:

— Позвольте мне сражаться на вашей стороне, чтобы помочь исправить зло, которое я причинил вам.

Я кладу руку на его плечо.

— Риан, я помню тебя. Ты сделал всё возможное, чтобы облегчить мои страдания.

Он откидывает назад свою тёмную голову и смотрит на меня.

— Ты можешь встать и сражаться рядом со мной, чтобы восстановить свою честь, — заявляю я.

Он встаёт и движется к другой стороне от Оландона. Я не позволю ему сражаться позади меня.

Новенькая женщина из Элиты движется к нам. В передней части её туловища появляется меч. Молодая женщина с ужасом смотрит на меч, а затем падает вперёд, соскальзывая с оружия. Солдат перерезает ей горло, чтобы закончить работу, и возвращается в строй, кивнув Бровеку.

— Кто-нибудь ещё? — спрашивает Бровек у Элиты.

Я чувствую напряжение в мускулистых фигурах остальных членов Элиты. Вот оно. Возможно, ещё кто-то мог бы присоединиться к нам, но после смерти своего товарища, ни один боец не осмелится на такое. Теперь в Элите осталось двенадцать человек. А с Рианом нас стало девять.

Оландон придвигается ко мне.

— Как в старые добрые времена? — спрашиваю я.

— Именно так, — отвечает он.

Я поворачиваю голову к арке, когда Бровек отводит одну из своих ног назад, чтобы оттолкнуться в атаке.

Я встаю на носки, ноги на ширине плеч, кулаки плотно сжаты и прижаты ладонями к талии.

— Сейчас! — кричу я.

ГЛАВА 21

Мои чувства одновременно расширяются и сужаются, фокусируясь на атакующей меня Элите, в то время как остальные мои люди врываются в дверной проём, чтобы присоединиться к бою.

Женщины и дети прижимаются к стене в дальнем конце обеденного зала.

Я приседаю, когда приближается Элита.

Меч Малира высоко занесён, и он бросается в бой в истинно брумской манере. Солати передо мной на мгновение замирают, но быстро восстанавливают движение. Они изящны там, где Брумы могучи, но не менее смертоносны.

Не говоря ни слова, Элита перемещается в более выгодное положение. Бровек и трое других бойцов окружают Оландона и меня, а ещё двое бросаются на Риана в нескольких метрах позади меня. Оставшиеся шесть членов Элиты сталкиваются со стеной моих людей, которых тоже шестеро. Это битва один на один для моих друзей. Я думаю о том, что будет, если мы не добьёмся успеха, и понимаю, что мы должны победить.

Начинается танец.

Оландон переходит через переднюю позицию, а я кружусь слева от него. Это начало схемы, которую нам вдалбливали с тех пор, как мы впервые смогли запомнить цепочку действий. Тип боя, которому не учил никто, кроме бывшего бойца Элиты, нашего тренера — Аквина. Эта техника — совершенно случайная, непредсказуемая цепочка движений — заученная наизусть, невидимая и неслышимая никем, кроме Аквина, Оландона и меня. Элита понятия не будет иметь, что мы делаем.

Я держусь ниже, и воздух смещается всего в нескольких пальцах от моей головы, когда удар проносится мимо. Бровек — один из нескольких членов Элиты, окружающих нас. Он оправляется от удара моего брата, но не готов к моему высокому удару.

Шаг назад. Высокий удар.

Я сталкиваюсь с одним из менее опытных бойцов и рискую взглянуть на своих друзей. Они все ещё на ногах, хотя Санджей уже получил удар и пошатывается.

— Прикройте Санджея! — кричу я остальным.

Мы с Оландоном меняем схему на три