камни. Они оказались такими же, какими были отложены от здания. Он приказал отнести их от башни и положить отдельно. Потом он рассмотрел камни шероховатые и многие из них велел обсечь и девам взять их и положить в здание; и они, взяв их, положили в середину башни. Остальные же он велел положить с черными камнями, потому что и они оказались черными. Затем он рассмотрел камни с трещинами и из них многие обсек и велел чрез дев отнести в здание: они были положены снаружи, как более крепкие; остальные же, по множеству трещин, не могли быть обработанными и потому были удалены от здания башни. Далее он рассмотрел камни, которые были коротки; многие из них оказались черными, а некоторые с большими трещинами, и он велел положить их с теми, которые были отброшены; остальные же, очищенные и обработанные, он велел использовать, и девы, взяв их, положили в середину здания башни, потому что они были не так крепки. Потом он рассмотрел камни наполовину белые и наполовину черные: многие их них оказались черными, и он велел их перенести к отброшенным. Остальные же все были найдены белыми и взяты девами и положены снаружи, будучи крепкими, так что могли удерживать камни, помещенные в середине, ибо в них ничего не было отсечено. Затем он рассмотрел камни неровные и крепкие. Некоторые из них отбросил, потому что по причине твердости нельзя было обработать их; остальные же были обсечены и положены девами в середину здания башни, как более слабые. Далее он рассмотрел камни с пятнами, и из них немногие оказались черными и были отброшены к прочим; остальные же оказались белыми – они в целости были использованы девами для строительства и уложены снаружи по причине их твердости.

9. Потом стал он рассматривать камни белые и круглые и спросил меня, что делать с ними.

– Не знаю, господин, – я ответил.

– Значит, ты ничего не можешь придумать насчет их?

– Господин, – сказал я, – не владею этим искусством, я не каменщик и ничего не могу придумать.

И сказал он:

– Разве не видишь, что они круглы? Если я захочу сделать их квадратными, то нужно очень много от них отсекать, но необходимо, чтобы некоторые из них вошли в здание башни.

– Если необходимо, – сказал я, – что же ты затрудняешься, не выбираешь, что хочешь, и не подгоняешь в это здание?

И он выбрал камни большие и блестящие и обсек их; а девы, взяв их, положили во внешних частях здания. Остальные же были отнесены на то же поле, откуда взяты, но не отброшены.

– Потому что, – объяснил пастырь, – несколько еще недостает башне для окончания; господину угодно, чтобы эти камни пошли в здание башни, так как они очень белы.

Потом призваны были двенадцать очень красивых женщин, одетых в черное, с обнаженными плечами и распущенными волосами. Эти женщины казались деревенскими. Пастырь приказал им взять отброшенные от здания камни и отнести их на горы, откуда они были принесены. И они с радостию подняли, отнесли все камни и положили туда, откуда они взяты. Когда же не осталось возле башни ни одного камня, он сказал:

– Обойдем башню и посмотрим, нет ли в ней какого изъяна.

Обойдя башню, пастырь увидел, что она прекрасна и построена безукоризненно, и очень развеселился. И всякий залюбовался бы постройкою, потому что не было видно ни одного соединения и башня казалась высеченною из единого камня.

10. И я, ходя вместе с пастырем, весьма был доволен таким прекрасным зрелищем.

И повелел он мне:

– Принеси известь и мелкие черепицы, чтобы мне исправить вид тех камней, которые опять вынули из здания, ибо все вокруг башни должно быть ровно и гладко.

И я все принес, как приказал он мне, и он добавил:

– Послужи мне: это дело скоро окончится.

Он исправил вид тех камней и приказал навести порядок около башни. Тогда девы, взяв веники, убрали всю грязь и полили водою – и место около башни стало красивым и веселым.

Пастырь сказал мне: «Все очищено; если Господь придет посмотреть эту башню, не найдет ничего, за что бы укорить нас», – и он хотел удалиться, но я схватил его за суму и начал умолять его Господом, чтобы объяснил мне показанное.

– Мне нужно отдохнуть немного, потом я все объясню тебе, – пообещал он. – Дожидайся меня здесь.

– Господин, что я здесь буду один делать?

– Ты не один, – отвечал он, – все девы с тобою.

– Господин, – попросил я, – передай им меня.

И он позвал их и сказал:

– Поручаю вам его, пока не вернусь.

И так я остался один с теми девами. И они были веселы и ласковы со мною, особенно же четыре из них, превосходнейшие.

11. Девы сказали:

– Сегодня пастырь сюда не придет.

– Что же я буду делать?

– Подожди до вечера, может быть, придет и будет говорить с тобою, если же не придет, пробудешь с нами, доколе придет.

– Буду дожидаться его до вечера, – решил я, – если же не придет, пойду домой и возвращусь поутру.

Но они воспротивились:

– Ты нам перепоручен и не можешь уйти от нас.

Я спросил тогда:

– Где я останусь?

– С нами, – ответили они, – ты уснешь, как брат, а не как муж, ибо ты брат наш и после мы будем обитать с тобою, потому что очень тебя полюбили. Мне же стыдно было оставаться с ними. Но та, которая из них казалась главною, обняла меня и начала лобзать. И прочие, увидев это, тоже начали лобзать меня, как брата, водить около башни и играть со мною. Некоторые из них пели псалмы, а иные водили хороводы. А я в молчании ходил с ними около башни, и казалось мне, что я помолодел. С наступлением вечера я хотел уйти домой, но они удержали меня и не позволили уйти. Итак, я провел с ними эту ночь около башни. Они постлали на землю свои полотняные туники и уложили меня на них, сами же ничего другого не делали, только молились. И я с ними молился непрерывно и столь же усердно, и девы радовались моему усердию. Так оставался я с девами до следующего дня. Потом пришел пастырь и спросил их:

– Вы не причинили ему никакой обиды?

И отвечали они:

– Спроси его самого.

– Господин, – сказал я, – я получил великое удовольствие оттого, что остался с ними.

– Что ты ужинал? – спросил он.

Я ответил:

– Всю ночь, господин, я питался словами Господа.

– Хорошо ли они тебя приняли?

– Хорошо, господин.

– Теперь что прежде всего