Шрифт:
Закладка:
Приятные мысли его были прерваны неожиданной остановкой автобуса. Дорога оказалась перекрытой пограничным шлагбаумом.
«Что-то стряслось на границе», — подумал Зураб Гедеванович.
Он знал, что постоянный шлагбаум, где пограничники обычно проверяют документы, был еще километрах в двенадцати. А сюда пограничники выезжали только тогда, когда вели поиск нарушителя либо получали сообщение о том, что какой-то преступник готовится пересечь границу. Обычно в таких случаях начальник заставы просил и их, добровольных народных дружинников, помочь пограничникам. Зураб Гедеванович даже намеревался спросить у наряда (почти всех пограничников он знал в лицо и по имени), что произошло, но в автобус вошел совсем незнакомый сержант, негромко, но властно потребовал:
— Прошу предъявить документы!
«Новенький какой-то», — определил Зураб Гедеванович и полез в карман за паспортом.
Карман оказался пуст. Зураб Гедеванович еще раз ощупал пальцами карман до самых уголков, но в нем действительно ничего не было.
«Странно. Здесь лежал, — с тревогой и удивлением думал он. Хотел уже проверить и другие карманы, но тут вспомнил: — На тумбочке оставил в общежитии. — И успокоился: — Объясню сержанту, поймет».
— Ваши документы, дедушка.
Вежливо и в то же время требовательно звучал голос невысокого стройного сержанта. И взгляд строгий. Густые черные брови нахмурены.
«Сдвинул брови к переносице для солидности. Молодость свою прячет», — добродушно подумал Зураб Гедеванович и сказал:
— У внучки забыл паспорт. Домой еду. К себе.
Ждал, что пограничник начнет проверять документы у соседа слева, сутулого волосатого юнца, но сержант проговорил так же вежливо и требовательно:
— Прошу выйти из автобуса.
— На тумбочке оставил, понимаешь? — спокойно ответил Зураб Гедеванович и недоуменно развел руками: — Мои седины, внучек, не позволяют лгать.
— Верно, но… Прошу выйти из автобуса.
Зураб Гедеванович хотел было еще раз повторить, что забыл паспорт у внучки, однако сдержал себя, подумав: «Он не женщина, и я не женщина. Зачем лишние слова?» — и проговорил резко:
— Домой еду. К себе!
Теперь жалел, что и эти слова сказал, унизился перед безусым мальчишкой. Думал с обидой: «Не поверил! Юнец! Нарушителя настоящего в глаза не видел!» Ругал мысленно и внучку, которая так не вовремя принесла этот злополучный чемодан…
От автобуса к деревянной будке шел Зураб Гедеванович неторопливо, спокойно, как привык ходить после того, как побелела борода. С полной достоинства усмешкой поглядывал на идущего рядом сержанта.
Автобус тем временем проехал открывшийся шлагбаум и, набирая скорость, стал быстро удаляться.
«Разнесут приезжие по горам позор седин моих!» — с обидой на сержанта, на всех незнакомых пассажиров думал Зураб Гедеванович, но на удалявшийся автобус даже не посмотрел.
Подошли к небольшой зеленой будке, и сержант Матвеев, попросив Зураба Гедевановича: «Побудьте здесь, дедушка», скрылся за дверью.
«Боится, чтобы доклада не услышал! Поймал нарушителя! Герой!» — презрительно усмехаясь, думал Зураб Гедеванович. Чемодан из рук не выпускал. Слышал (дощатые стены звуку не мешали), как сержант докладывал дежурному, что задержан неизвестный старик без документов, мысленно возмущался: «Я, Зураб Захарадзе, — неизвестный!» — а сам то рассматривал невысокое дерево, росшее возле будки, то глядел вдаль, на зеленые вершины бесконечных гор.
К шлагбауму подъехал газик, из машины вылез начальник заставы капитан Сысоев, запыленный, отчего сапоги и особенно фуражка и волосы на висках казались поседевшими. Лицо усталое, хмурое. Но как только увидел Зураба Гедевановича, приветливо улыбнулся и с возгласом: «Дедушка Зураб, как здесь очутились?» — пошел к нему, протягивая для приветствия обе руки.
Сержант, увидев в окно начальника заставы, торопливо сообщил в трубку: «Капитан приехал» — и выбежал ему навстречу.
— Все, говоришь, в порядке? Вот и хорошо, — кивнул Сысоев сержанту и, пожимая руку Зураба Гедевановича, вновь спросил его: — Произошло что-нибудь, дедушка Зураб?
— Я — неизвестный! Без документов!
— Вон что…
— Говорю ему, — Зураб Гедеванович посмотрел на сержанта Матвеева, все еще стоявшего по стойке «смирно», — у внучки забыл. А он свое: выходи из автобуса, и только. Позор сединам моим.
— Садись, Зураб Гедеванович, в газик, отвезу домой.
— Нет, сынок. Разве есть у тебя время? Ищешь ведь кого-то. Автобус догони. Обязательно надо, понимаешь?
Капитан Сысоев понял, почему старик хочет непременно вернуться в автобус, и сразу же согласился:
— Хорошо, Зураб Гедеванович. — Затем приказал сержанту Матвееву: — Передайте на основной шлагбаум, пусть попридержат автобус.
Взял чемодан у старика и, пропустив его вперед, пошел за ним к машине. Помог сесть и, кивнув сержанту: «Несите службу», приказал водителю:
— Жми. Автобус догнать нужно.
Пока газик разворачивался, Сысоев успел рассказать Зурабу Гедевановичу, что уже второй день застава ведет поиск, что дважды пытался вырваться нарушитель из блокированного района, но сделать ему это не удалось, и теперь он в плотном кольце и с часу на час должен быть пойман.
— Положу дома чемодан, — выслушав Сысоева, предложил Зураб Гедеванович, — и пойду на заставу.
— Хорошо. Если не задержим к тому времени.
Машина с начальником заставы и стариком скрылась за поворотом, а сержант Матвеев все стоял у дороги, осмысливал случившееся. Наверняка капитан ехал, чтобы проверить службу или сообщить новые данные по обстановке, но ничего не сказал. Почему? Увидел старика и забыл? Посадил в машину, чтобы загладить его, сержанта, вину, несправедливо снявшего с автобуса уважаемого человека. А что к старику начальник заставы относился с большим уважением, это было видно. Но почему тогда начальник заставы ни словом, ни жестом не высказал своего отношения к случившемуся?
А разве он, сержант, не так что-нибудь сделал? Он не знал этого старика, поэтому высадил. Да хотя бы и знал, что он местный житель, имел ли право пропускать без документов?
К шлагбауму подъехала машина, и сержант пошел к ней, чтобы проверить у шофера документы. За ней подъехала вторая, третья… Он так же, как и до приезда начальника заставы, придирчиво изучал паспорта и другие документы, подавал команду младшему наряда открывать шлагбаум, но, делая все, что положено ему было делать, он нет-нет да и вспоминал о старике, о том, как почтительно здоровался с ним начальник заставы, как помогал сесть в газик, и думал: «Врежет капитан на боевом. Обязательно врежет». Сколько, однако, ни анализировал свои действия, вины своей не находил. Но беспокойство не проходило. Особенно усилилось оно, когда приехавший за нарядом старшина заставы сообщил, что нарушитель задержан и пост снимается, а потом добавил:
— И вы, говорят, тоже «матерого нарушителя» взяли. Дедушку Зураба.
— Он без документов…
— На его счету десятки задержанных нарушителей границы. Скольким бандитам он точку ставил! Нам с тобой…
— Откуда я знал.
