Шрифт:
Закладка:
Мы же с Мияко ничего на это не отвечали и молчали, и он, видя это, продолжил:
— Жаль, что не для всего дома Мори в целом. Не находите?
— Смотря, как посмотреть, — ответил я.
— Прямо. Странная фигня. Вроде, дома созданы для того, чтобы рода, состоящие в нём, поддерживали друг друга равноценно — в не зависимости от того, какой род сильнее, какой слабее, и чьё имя рода стало именем для дома. А что по итогу?
Мы снова промолчали.
— Никакого равноправия — вот что, — улыбнувшись ещё сильнее, ответил он на свой же ответ. — Главный род считается божеством на фоне остальных членов дома. Но это так, — сделал он жест рукой, — прелюдия. С этим можно смириться, всё-таки так везде, и никуда ты от этого не денешься. Что куда главнее — это ты, — указал он рукой на Мияко, — грязная шлюха, и ты, — перевёл он палец на меня, — выскочка недоношенная.
Из-за того, что мы отошли в самый угол двора это никто, кроме нас не слышал.
— То, что сделали вы двое — просто непростительно. Чего ты на меня так смотришь удивлённо, шлюха? Не понимаешь, откуда я это всё знаю? — он усмехнулся и полез под кимоно, откуда достал тетрадь в твёрдом переплёте. — Знаете, что это? Ну естественно, нет.
— Дневник, — ответил я, прервав его речь.
Он и Мияко удивлённо на меня посмотрели.
«Учитывая ситуацию и исходные данные — это очевидно.»
— Верно, выскочка. Это дневник. Дневник моего младшего брата — того самого, кого вы своими выходками довели до сведения счёта с жизнью. А вслед за ним ушёл из жизни и мой дорогой отец, пожертвовав собой, дабы не очернять честь рода.
«Один из худших из возможных исходов.»
— И чего ты добиваешься? Мести? — спросила Мияко.
— Разумеется. Умная шлюшка. Но для начала ответь — почему?
— Что почему?
— Почему это всё произошло с моим братом? Разве он этого заслужил? Тем более то, что делала с ним лично ты. Он ведь тебя любил. Искренне любил, — его рука, в которой он сжимал дневник, затряслась от злости, а зубы заскрипели. — До самого, сука, конца. Даже перед уходом из жизни написал об этом во всю страницу. А ты что? Мало того, что прыгнула на член незнакомому простолюдину спустя несколько недель после знакомства, так ещё и довела моего брата. И что, он это заслужил?
Мияко молчала.
— Нечего сказать, да? Как я и думал. А тут ведь всё расписано в подробностях, — потряс он дневником. — Он эти дневники ввёл с самого детства, как только писать научился, так и начал вести. Каждый месяц, каждую неделю, каждую неделю, и каждый произошедший с ним случай — всё это он записывал сюда. Что будет, если я обнародую это в интернете, как думаете?
— Ничего, — ответил я. — Пока ты не пришёл сюда у тебя был шанс попытаться придать это огласке в интернете, но теперь, когда мы об этом знаем, род Мори не даст тебе это сделать.
«И это не блеф. Это полная правда. И, я думаю, он и сам это прекрасно понимает.»
— Да неужели? — усмехнулся он. — Что-то из этого точно получиться. Пускай и замнут почти сразу, но подгадить всему роду Мори я смогу.
— Но тебе этого мало, — договорил я за него.
— Верно. Это не заставит вас, двух тварей, понять по полной, что я испытал, и что вы натворили. Поэтому я объявляю вам двоим войну. Я, как нынешний глава рода Танэгасима, объявил вам войну. И только вам решать — идти умолять род Мори помочь вам, или нет. Мне плевать.
— Это невероятно глупое решение. Ты обрекаешь весь свой род на смерть, — высказалась Мияко.
— Ой, у тебя что, голос вдруг прорезался? Оказывается, не только за спиной можешь прятаться и на публику быть крутой? Как я сказал: мне плевать. У меня нет другого выбора. Либо сдохнете вы двое, либо начнётся полноценная война, в которой погибнут тысячи. На этом всё, желаю приятно провести оставшуюся часть вечера, — и сказав это, развернулся и быстрым шагом направился в сторону особняка.
Глава 33 — Финал третьего тома
Как неожиданно нагрянул, так и быстро исчез.
Вот только новости, что он принёс с собой никуда не денутся.
— И что будем делать? — спросила Мияко непривычно тихим голосом, смотря, как Тошиэко скрывается за задними дверьми особняка.
— А ты как думаешь? Ему нужны наши головы, и пока он их не получит — он не сдаться. То есть, если мы даже на какое-то время спрячемся в месте, где он никак не сможет нас достать, то он будет ждать момента, когда он всё же сможет это сделать. Да и прятаться вечно мы не сможем.
— Будем сражаться? Против члена собственного дома?
— Он не оставил нам выбора.
— Не оставил выбора, серьёзно? И это говоришь ты? Разве ты не должен сейчас успокоить меня, придумать какой-то план, в который никого не посвятишь, а после исполнить его, чтобы всё вышло идеально?
— Это не такой случай.
— Не такой случай? На вид, ты даже не пытаешься.
На это я не стал отвечать, а Мияко продолжила:
— Ты хоть понимаешь, как это воспримет общество?
— Плохо. Это очевидно и так. Вопрос лишь в том, насколько именно плохо.
— В плане?
— Если провернём всё тихо, то и шуметь будут об этом не долго; а если устроим бойню и полный геноцид — это будет огромным провалом, как для всего рода и дома Мори, так и для нас с тобой. Я бы даже сказал, что подобный исход просто недопустим.
— Хочешь сказать, тут совсем нет способа как-то избежать всего этого?
— Нет. Такого способа нет. Лучший для нас исход — это быстрая смерть Тошиэко Танэгасимы и полная вербовка следующего законного и полностью преданного роду Мори наследника рода, дабы не допустить повторение истории с местью.
«На самом деле это враньё. Таким способы есть. Просто они не выгодны для меня,
