Сургэм и в темноте ожидал, когда на рассвете обнаружится местонахождение дервишей. Это было опасное предприятие, так как они могли оказаться неожиданно близко. Когда взошло солнце, из-за зерибы выехал 21-й уланский полк и разослал повсюду офицерские патрули. Поскольку ночью лагерь никто не атаковал, предполагалось, что армия дервишей либо вернулась на исходную позицию, либо вошла в город. Трудно было предположить, что они предпримут наступление по открытой местности и атакуют зерибу при свете дня. Но все эти догадки были моментально развеяны той сценой, которая открылась с гребня холма.

Было четверть шестого. Еще стояли сумерки, но с каждой минутой становилось светлее. Там, на равнине, расположился враг. Число дервишей оставалось прежним, равно как и их решимость и их намерения. Их фронт растянулся теперь почти на пять миль, он был образован большими скоплениями людей, соединенных более тонкими линиями. Позади и ближе к флангам располагались большие резервы. С гребня они выглядели как темные кляксы и черточки, по которым пробегало странное мерцание — отблески солнечного света, отраженного от клинков и копий. Примерно без десяти шесть стало ясно, что эти толпы не стоят на месте, но быстро наступают. Вдоль их рядов и между ними галопом скакали их эмиры. Разведчики и патрули рассыпались по всему фронту. Затем они издали боевой клич. Они находились еще в миле от холма и были скрыты от армии сирдара складками поверхности. Но их крики были слышны, хотя и слабо, тем войскам, которые стояли у реки. До тех же, кто смотрел на них с холма, эти крики долетали волнами страшного рева, подобно вою поднимающегося ветра или моря перед штормом.

Британские и египетские войска были выстроены в линию спиной к реке. Фланги прикрывали канонерские лодки, вставшие на якорь у берега. Перед ними простиралась песчаная равнина, которая с невысокого гребня казалась гладкой и ровной как стол. Справа поднимались скалистые холмы Керрери, рядом с которыми выстроилась египетская кавалерия — сплошная темная масса людей и коней. Слева встал 21-й уланский полк, один из эскадронов которого был выслан вперед, чтобы следить за своими патрулями, которые поднялись на холм Сургэм, рассеявшись за ним или обосновавшись на гребне.

При том, что дервиши неуклонно наступали, мы, зная о том, что у них не так много огнестрельного оружия, решили подобраться к ним поближе и поскакали вдоль юго-западного склона холма Сургэм, пока не добрались до тех песчаных холмов на вражеской стороне, рядом с которыми полк стоял накануне. Отсюда весь их строй был виден до мельчайших подробностей. Казалось, что среди этих многих тысяч можно во всех деталях рассмотреть каждого отдельного человека. Они двигались быстрым и ровным шагом, и было очевидно, что долго задерживаться среди песчаных холмов небезопасно. Однако вся эта удивительная картина имела какую-то опасную притягательность, и мы промедлили ещё некоторое время.

Можно было с легкостью различить эмблемы наиболее известных эмиров. С самого левого края под ярким зеленым знаменем шли вожди и солдаты Али Вад-Хелу; между ними и центром большое темно-зеленое знамя Османа Шейх-эд-Дина поднималось над плотной толпой копейщиков, перед которыми шли длинные ряды воинов, вооруженных, предположительно, ружьями; над центром, которым командовал Якуб, высоко развивалось черное знамя халифы; справа огромным квадратом двигались дервиши, неся бесчисленные белые знамена, среди которых почти терялся алый стяг Шерифа. Вся гордость и сила Империи Дервишей собрались здесь в этот последний день ее существования. Стрелки, которые помогли уничтожить Хикса, копейщики, ходившие в атаку при Абу Клеа, эмиры, присутствовавшие при осаде Гондара, баггара, только что вернувшиеся из набега на шиллуков, воины, осаждавшие Хартум — все они шли, вдохновленные воспоминаниями о прежних триумфах и ожесточенные сознанием недавних поражений, чтобы покарать ненавистных им дерзких захватчиков.

Наступление продолжалось. Левый фланг дервишей стал растягиваться поперек равнины в сторону Керрери — для того, я полагаю, чтобы охватить наш правый фланг. Их центр, над которым развевалось черное знамя, двигался прямо на Сургэм. Правое крыло наступало к югу от этого холма. Эти люди выделялись среди всех прочих. Их не могло быть более 6000. Их построение было идеальным. Они несли огромное количество знамен, возможно, не менее 500, которые на расстоянии казались белыми, хотя на самом деле они были исписаны кораническими текстами. Их удивительно ровный строй делал их похожими на старинные изображения крестоносцев на занавеси из Байё.

Если и был какой либо род оружия, в котором арабы уступали своим противникам, то это, несомненно, была артиллерия. Но именно с нее они начали свою атаку. В середине линии дервишей, которые шли теперь в атаку во фронт, поднялись два клуба дыма. Снаряды упали, не долетев примерно пятидесяти ярдов до изгороди из колючки, и в этом месте поднялись два красных облака песка и пыли. Это было воспринято как вызов, и на него немедленно ответили. Огромные клубы дыма взметнулись по всему фронту британских и суданских бригад. Одна за другой четыре батареи открыли огонь по врагу с дистанции в 3000 ярдов. Грохот канонады докатился до нас, стоящих на гребне, и отразился эхом от холмов. Над головами двигавшихся толп стали рваться снаряды, заволакивая воздух дымом и усеивая землю телами. Но приближалась еще одна трагедия. «Белые знамена» уже почти перевалили через гребень. Через минуту они появятся в поле зрения батарей. Понимали ли они, какая встреча их ждет? Они двигались плотной массой в 2800 ярдах от 32-й полевой батареи и канонерских лодок. Дистанции были выверены. Все остальное было делом техники. Более отдаленное кровопролитие прошло незамеченным, поскольку сознание было зачаровано надвигающимся ужасом. Через несколько секунд на этих храбрых людей обрушится скорая смерть. Они вышли на гребень и оказались на виду у всей армии. Их белые знамена делали их наиболее заметными. Когда они увидели лагерь своих врагов, они со страшным грохотом разрядили свои ружья и ускорили шаг. Какое-то мгновение белые знамена наступали в полном порядке, затем вся дивизия вышла из-за гребня и оказалась на виду. В тот же миг канонерские лодки, 32-я британская полевая батарея и другие орудия, стоявшие под прикрытием зерибы, открыли по ним огонь. В первую же минуту в их ряды врезались не менее двадцати снарядов. Одни разорвались высоко в воздухе, другие — прямо перед ними. Некоторые же вонзались глубоко в песок и разрывались, поднимая облака красной пыли, сметая ряды осколками и шрапнелью. Белые знамена стали падать повсюду. Но они тут же поднимались, когда новые люди шли вперед, чтобы умереть за священное дело Махди, защищая преемника Истинного Пророка. Это