Шрифт:
Закладка:
В Куйбышеве свежие веяния с Запада проникали скорее не в рок-круги, а в недра набиравшего силу дискотечного движения. Отличительная особенность местной ситуации состояла в том, что в начале 1980-х дискотеки играли в жизни города примерно такую же роль, что и прогрессивный кинематограф в шестидесятые, молодежные театры в семидесятые или рок-н-ролл в конце восьмидесятых. В 1982–1986 годах в Куйбышеве действовало сразу несколько довольно приличных дискотек, а руководили ими люди, не стремившиеся давить и обладавшие достаточно высоким уровнем культуры и неплохим вкусом.
Апофеозом совместных усилий комсомольских «верхов» и дискотечных «низов» стали проводимые ежегодно региональные смотры-конкурсы дискотек. Во время конкурса 1982 года университетская дискотека «Канон», работавшая «под крышей» студенческого клуба Gaudeamus, представляла участников программы под небезызвестное стихотворение «Дом, который построил Джек». Не затасканное на КВНах и прочих телевизионных баталиях, оно освежалось еще и тем, что читалось в диком темпе и под весьма энергичную музыку.
...О рэпе ни в России, ни в Куйбышеве тогда еще толком не слышали. Году в 1983-м в город на Волге залетела сорокапятка одного из основоположников рэпа — американской группы Grandmaster Flash & The Furious Five. Записанная на ней песня пользовалась успехом у диск-жокеев, но ставить ее на танцах никто не решался: по общему мнению, местная публика к такому напору пока еще не была готова. Ситуацию мог спасти разве что русский текст — тем более, что на обратной стороне сорокапятки имелся инструментальный вариант этой композиции «минус один». Однако оголтелый фанк Grandmaster’а казался в то время чем-то настолько запредельным, что никого к собственному творчеству не побуждал.
Все сдвинулось с мертвой точки после того, как в Куйбышев попала еще одна рэповая запись — альбом «Woti» группы Captain Sensible. Эта была более европейская по духу и более раздолбайская работа — более приемлемая в качестве основы для стилистических экспериментов с русским языком. Не мудрствуя лукаво, диск-жокей и идеолог «Канона» Александр Астров все проблемы зарождающегося жанра «воткнул» прямо в текст: «“С текстом все предельно сложно”, — твердят уж много лет / Что это просто невозможно — на русском делать рэп / Мол, и слова у нас длинней, и туго дело с рифмой / К тому же, в нашем языке слишком мало ритма...»
Помимо переходных рэп-блоков, для программы очередного дискотечного смотра Астров также использовал текст «Бармаглота» Льюиса Кэрролла — в оригинальной версии и в переводе Маршака. После того, как программа была готова, дело оставалось за малым — сделать запись.
Здесь как нельзя кстати сработали рок-контакты Астрова. Уже более года он работал звукооператором группы «Час пик», с которой вверенная ему дискотека делила университетскую танцплощадку. Подобно многим тогдашним провинциальным ансамблям, «Час пик» недоверчиво воспринимал эксперименты питерских и московских рок-подпольщиков и предпочитал развлекать местную публику западными хитами вперемежку с отдельными номерами «Воскресения» и «Машины времени». К дискотекам рокеры относились ревниво-болезненно, догадываясь, что именно на этом фронте, прямо у них под носом, происходит нечто интересное. Однако именно технические возможности «Канона» позволили группе записать в 1983 году свой первый альбом, запомнившийся энергичным блюзом поющего гитариста Валерия Петрова «Дождь» и меланхоличной балладой «Для вас», написанной руководителем и клавишником группы Александром Черчесом. Эта работа в очередной раз подчеркнула сильные и слабые стороны «Часа пик»: характерное, увы, сочетание весьма мощного саунда и почти полного отсутствия каких-либо по-настоящему оригинальных идей и сколько-нибудь значительных амбиций.
Генератор идей и автор большинства текстов «Часа пик» Саша Астров нуждался в группе хотя бы для того, чтобы освежить предстоящую конкурсную программу. Исходя из этого, между диск-жокеем и музыкантами была заключена нехитрая сделка: Астров записывает «Час пик» — «Час пик» записывает у Астрова несколько оригинальных номеров для очередной конкурсной программы «Канона». Где-то в процессе этой работы и родилась идея записать несколько рэповых вставок в духе Captain Sensible. Идея, впрочем, не вызвала энтузиазма у Черчеса и была поддержана лишь Валерием Петровым. Двум другим участникам группы — Игорю Маслову (бас) и Александру Соловьеву (барабаны), похоже, просто нечего было делать, и они согласились.
Две рок-н-ролльные и наиболее танцевальные композиции «Часа пик» («Суббота», «Проходит время») были разбавлены откровенно дискотечными номерами, записанными нон-стопом в стилистике «Stars On 45». В рамках одной композиции здесь мирно уживались примитивные рэп-монологи (от чтения алфавита до таблицы умножения), «вырезки» из «Let’s Twist Again», фрагменты буги, бита, фанка и прочие рок-стандарты. Эта форма подачи «русского рэпа» в его приволжской интерпретации предвосхитила большинство будущих хитов Сергея Минаева и Ко — достаточно сравнить тексты. «Эй, диск-жокей! Крутись быстрей! Все успевай! И не зевай!» — это 1984 год, Куйбышев, магнитоальбом «Рэп».
В течение одной ночи были записаны инструментальные болванки всех пяти композиций, а под утро Астрову удалось наложить голос. Несколько позднее, используя дискотечную аппаратуру — пульт «Электроника» и два магнитофона «Олимп», Астров свел все записи воедино, добавив в некоторых местах шумы и элементарные звуковые эффекты. Причем руководствовался он не столько «альбомной» логикой, сколько драматургией предстоящей дискотечной программы. В результате получился весьма динамичный и перенасыщенный информацией опус, который свободно и легко воспринимался с первого раза, а в самых выигрышных местах даже напоминал пресловутые западные поп-альбомы-однодневки.
Буквально через несколько часов после завершения записи вся аппаратура была погружена в автобус, и «Час пик» вместе с «Каноном» и изрядным количеством алкоголя бодро отправились в близлежащий Тольятти, где в тот момент проходил очередной конкурс дискотек.
Туда же, но уже из Москвы, в качестве члена жюри прибыла Ольга Опрятная — будущий завхоз московской рок-лаборатории, работавшая на тот момент в российском минкульте. После совместного выступления «Канона» и «Часа пик» она попросила у участников запись прозвучавших номеров. Не особенно заботясь о качестве, ей наскоро сделали копию, которая и отправилась в Москву, вернувшись обратно в Куйбышев через год в виде 25-минутного магнитоальбома.
Случившееся вызвало в городе легкий шок, поскольку, как уже отмечалось, серьезно к альбому в процессе его создания никто не относился.
«Остается только гадать, как эта эклектичная, со множеством огрехов запись могла снискать не только популярность у слушателей, но и благосклонное внимание критиков, — вспоминал впоследствии Александр Астров. — Судя по всему, одних прельстила простота и откровенная самопальность, провоцирующая на собственные опыты в этом направлении, другие обратили внимание на
