Со спины, точнее, с затылка на меня попыталась напасть птица с иззубренным клювом и зловещими алыми глазами; я отмахнулась от неё, почти не глядя, благо острота тесака позволяла стричь бабочек в воздухе или там же шинковать капусту для маринованного салата.

«Милая, мне, конечно, нельзя безоговорочно доверять во всём, но в такого рода предсказаниях – вполне… И совсем забыл сказать: в этот лабиринт я бегал ещё ребёнком, когда хотел немного побыть в тишине и спокойствии».

Поверженный змей, светясь, как бочка с токсичными отходами, забился в конвульсиях, круша со страшным грохотом стены – со слов Тильды, несокрушимые.

– В тишине, говоришь? – с сомнением переспросила я, отступая на пару шагов на всякий случай и машинально отмахиваясь от следующей птицы.

«О, ну когда я сюда приходил, то вскоре здесь становилось очень тихо».

Змей, похоже, был промежуточным боссом, потому что некоторое время мы шли совершенно спокойно. Я даже почти не отставала – за исключением одного раза, когда Йен попросил меня остановиться и ощупать фрагмент стены, покрытый проволочно-жёстким, цепким вьюном с ярко-голубыми крохотными цветами. Догонять остальных мне пришлось почти бегом, благо эта часть лабиринта выглядела вполне прилично – никакой склизкой фиолетовой плесени на стенах, костяных шипов, торчащих из земли, зловещего свечения в разломах и, самое главное, никаких грёбаных хищных птиц, которые меня уже достали больше, чем комары летом на фазенде. Постепенно камни посветлели, стали более гладкими, словно отполированными, и земля тоже словно покрылась прочной спёкшейся коркой, на ощупь похожей на смолу. И – пропал наконец слабый, но навязчивый запах дохлятины, который лично меня мучил с того самого момента, как мы прошли под аркой.

Зато я стала замечать потерянные души то там, то сям. В основном, старые, если не сказать древние, вылинявшие до бледно-серых комков света, но попадались и яростные, полные жгучей энергии, словно люди погибали здесь совсем недавно. При этом ни костей, ни металлических фрагментов одежды или снаряжения видно не было.

Тильда же продолжала пилить вперёд уверенно и упорно, несмотря на все тревожные признаки. Может, окликнуть её?

«Не стоит, только веселье испортишь, – лениво, даже как-то по-кошачьи заметил Йен. – Лучше отстань от них посильнее и наслаждайся короткой прогулкой».

– Короткой? – только успела пробормотать я с сомнением, и тут он добавил:

«А теперь стой».

Часы, кстати, показывали, что идём мы ровно одиннадцать минут с тех пор, как Йен установил срок.

«Пунктуальность всегда казалась мне чем-то вроде особого шика», – скромно подтвердил он.

Лабиринт дальше становился, на мой дилетантский взгляд, совсем подозрительным – откуда ни возьмись, на тех же отполированных, чистеньких камнях появились лианы, толстые, зелёные, покрытые частыми плотными листьями, похожими на встопорщенную чешую. Чем дальше, тем заросли становились гуще, а за очередным поворотом начинался настоящий зелёный туннель, в глубине которого скрывался источник тусклого синеватого света.

Паранойя у меня взыграла не на шутку.

– Эм-м-м… – протянула я, переминаясь с ноги на ногу и не зная, как лучше сформулировать неоформленные подозрения. – А давайте пойдём в обход?

– Что? – откликнулась Тильда, останавливаясь у самого поворота. Потом махнула рукой: – Догоняй, здесь отставать опасно.

И – шарахнулась в сторону, уходя от хлёсткого удара стебля, извивающегося, как червяк.

– А, оно живое! – радостно воскликнула она, облекаясь в белесоватое пламя целиком, и ринулась навстречу лианам-щупальцам.

Салли отступила на полшага, поудобнее перехватывая тесак, и явно сосредоточилась.

…ни одной из них это не помогло.

Нет, не спорю, можно увернуться от внезапного выпада, если обладать хорошей реакцией и не пренебрегать тренировками. Ну, от двух. От десяти разом, если вы – бывшая кукла-убийца, созданная по элитной технологии Датура, или адреналиновая маньячка из клана Непентес, уже в пятнадцать лет заработавшая себе имя.

Но не от целой же зелёной волны агрессивных лиан!

Сперва захлестнуло Тильду – она стояла ближе. Потом сцапали Салли, хотя она скакала из стороны в сторону так резво, что почти исчезала из виду, и тесак у неё в руках вращался с бешеной скоростью, превращаясь в блестящее колесо. Но взамен одной осечённой лианы появлялось две, а те, что падали на землю, присасывались к гладкой корке, как пиявки, и врастали в неё за считанные секунды.

Стебли скрутили их – и медленно втянули за поворот, и тут-то я забеспокоилась.

– А что теперь-то делать? Эй?

Из-за каменной стены долетел яростный вопль – кажется, Тильды – и превратился в не менее яростное мычание.

«Спасать, – коротко ответил Йен. – Рокировка, милая».

Оказавшись в моём теле, в первую очередь он собрал волосы в хвост – нежно-лиловой лентой, притом что такого пастельного непотребства в гардеробе у меня с начальной школы не водилось, потом перешнуровал обе кроссовки так, чтобы они были затянуты одинаково. И только затем приступил, собственно, к спасению: вылепил из земли нечто вроде фонаря, замесил внутри из капли моей крови и таинственного розового дыма подобие свечи и подул на неё, поджигая.

Огонёк был коротким, но очень ярким; в воздухе плыл незнакомый запах, свежий и сладкий одновременно.

– А теперь за дело, – мурлыкнул Йен и рефлекторно облизнул губы – только это и выдавало его волнение. – Надеюсь, они уже усвоили урок.

Пока мы шли через лианы, ни одна из них не потянулась к нам – более того, они наоборот словно стремились убраться с дороги. Вскоре нашлись и Тильда с Салли, точнее, два кокона, имеющих смутно человеческие очертания и до сих пор дёргающиеся. Йен оглядел их, разочарованно цокнул языком, а потом приказал резким неприятным голосом:

– А теперь отпусти их, маленькая дрянь. И не пытайся сделать вид, что не узнала меня.

Лианы вокруг зашевелились, как змеи, встопорщив листья-чешую, откатились немного в стороны, высвобождая больше пространства, но коконы так и остались болтаться. Более того, мне почудилось, что они медленно, почти незаметно втягиваются вверх, в свод, образованный переплетением стеблей.

Йен тоже заметил это.

– Ах, так, – сладко протянул он. – Значит, делаем вид, что мы чужие друг другу. Что ж, позволь освежить тебе память, – и он слегка, самую малость наклонил фонарь.

Капля, сияющая бело-розовым пронзительным светом, на мгновение зависла в воздухе – и упала на землю, расплёскиваясь ярким пламенем. Оно пробежало по земле, смыкаясь вокруг нас в кольцо, полыхнуло сильнее, а потом, повинуясь движению руки