боялись, как бы не увидели их иудеи, и говорили: «Мы не могли Его оплакивать в тот день, когда был Он распят, сделаем это хоть теперь на гробе Его! Но кто отвалит нам камень от двери гроба, чтобы мы могли войти и исполнить все подобающее? Ибо велик был камень, и мы боимся быть замеченными. Если же не удастся открыть гроб, то хоть у двери положим все приготовленное нами для поминовения и будем плакать и скорбеть до возвращения домой».

(12) И когда они пришли, то увидели гроб открытым, и вошли, и узрели юношу сидящего посреди гроба, прекрасного обликом и в сверкающих одеждах; он сказал им: «Почему вы пришли? кого ищете? не Распятого ли? Он восстал, и здесь нет Его! Если же не верите, то наклонитесь и взгляните на место, где Он лежал; Его там нет, ибо Он воскрес и вернулся туда, откуда был послан».

(13) Тогда женщины, объятые ужасом, убежали.

(14) Был же последний день Пасхи, и многие разошлись по домам, ибо окончился праздник. Мы же, двенадцать учеников Господних, плакали и были в смятении, и каждый возвращался смущенный о бывшем в дом свой.

(15) Я же, Симон Петр, и Андрей, брат мой, взяли наши сети и пошли к морю, и с нами был Левий, сын Алфеев...

Апокрифические апокалипсисы

Второй раздел новозаветных апокрифов включает апокрифические апокалипсисы. Среди предполагаемых авторов — два апостола из двенадцати: Петр и Иоанн, а также апостол языков Павел и Пресвятая Богородица. При всей апокрифичности публикуемых Откровений, установленной критической научной и ортодоксальной церковной мыслью, авторитет этих свидетельств высок, и они вписываются своим содержанием в Божественное Евангелие, данное Господом Иисусом Христом. Апокрифические Откровения развивают эсхатологическое учение, данное в канонических Евангелиях. Они не имеют никакой связи с еретическим кругом, просто находятся вне библейского канона, по определению. Одни по причине, что были написаны уже после его формирования и соборного освящения; другие потому, что этот жанр вообще не принимался в догматическое учение Церкви. Изначальная субъективность происхождения Откровений является благоприятной почвой для возникновения разномыслия и формирования ересей. Реалистическое описание мира иного всегда остается внеисторичным, даже если конец времен может наступить завтра.

Осторожное отношение к творениям в этом жанре с трудом снимается даже авторитетностью подлинного автора. Например, ныне входящий в корпус новозаветных книг Апокалипсис до IX века находился на грани апокрифичности, да и ныне он не используется в богослужебной практике. Апокалипсис Петра, напротив, почти до времени определения канона принимался христианами за богодухновенное Писание и читался в Церкви, и только потом попал в разряд апокрифических. Уже на рубеже III и IV веков отец церковной истории Евсевий Кесарийский (260–340) считал его подложным произведением. Дело в том, что целенаправленную церковную жизнь может расстроить и смутить, во-первых, уже названная подложность авторства, а во-вторых, то, что видение одного человека, который — не Христос, потенциально опасно для соборной жизни Церкви. В христианской традиции института пророков не было и нет, как это было в иудейской истории. Христос предупреждал: «многие придут под именем Моим» (Мф. 24,5), «многие лжепророки восстанут, и прельстят многих» (Мф. 24,11). Иоанн Предтеча был последним из пророков, но он был до Христа и свидетельствовал о Нем.

Однако некоторые Откровения, в частности, которые предлагаются читателю в этой книге, пользовались популярностью и вызывали большой интерес у церковных христиан. Можно сказать, что они помогали и помогают восприятию Евангелия, они усиливают его назидательность и удовлетворяют наше любопытство: а что потом? и как? Церковная проповедь спасения во многом опирается на традицию, заложенную Откровениями.

Среди публикуемых текстов самым ранним по времени является Апокалипсис, или Откровение Петра. Он известен с начала II века, был включен в первый известный список священных книг — «Канон Муратори» (конец II века), считался подлинным произведением апостола Петра; опровергать объективно это представляется трудным. Текстологическое изучение всегда опирается на конкретные нарративы, на которые могут влиять переписчики и переводчики. Судьба текста такова, что он был утрачен, оставив след только в устной традиции. В конце XIX века был найден его фрагмент на греческом языке, а в начале XX века — полный текст на эфиопском. Известен иной Апокалипсис Петра на коптском языке. На Руси этого произведения не знали.

Что касается публикуемой версии, то нужно отметить, что она наиболее близка к каноническим Евангелиям и по историческим реалиям, и по учению о последних днях, переданному нам евангелистом Матфеем (гл. 24–26). Откровение Петру было при жизни Спасителя, оно — часть евангельской истории, начинается на Елеонской горе и заканчивается событием Преображения. Апостол описывает день Страшного Суда, свое видение ада и рая, при этом больше говоря о первом, где терпят муки грешники. Интересна детализация в перечне грехов и соответствующих им наказаниях. Откровение исторично и назидательно. В святоотеческой литературе мотивы апокалиптических видений Петра нашли свое отражение в полной мере.

Близко по духу и образности Откровению Петра Откровение другого первоверховного апостола — Павла. Текст, по научному определению, относится к III–IV веку, а обнаружен был три с лишним века спустя после смерти апостола в Тарсе, в доме, где он некогда жил. Одному благочестивому человеку явился ангел и открыл, что в фундаменте его дома находится шкатулка с рукописью. Это было Откровение Павла. До наших дней дошли списки на греческом, эфиопском, коптском и сирийском языках. С XIV века этот апокриф был известен и на Руси — под названием «Слово о видении апостола Павла».

Основой для написания Откровения послужили слова апостола из 2 Послания к Коринфянам: «Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать. Таким человеком моту хвалиться; собою же не похвалюсь, разве только немощами моими. Впрочем, если захочу хвалиться, не буду неразумен, потому что скажу истину; но я удерживаюсь, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит или слышит от меня» (12, 2–6). Вознесенный на небо Павел видит усопших праведников и грешников; описание ада и рая у него развернутее, чем у апостола Петра, но не разнится по сути увиденного. Сокрушенный от вида многообразных адских мук, Павел вместе с архангелом Гавриилом вымолил у Бога пожалеть грешников. Господь позволил отдыхать им от мучений «ночь и день святого Воскресения». Этот фрагмент позволяет судить, что видение было уже после распятия