– Свяжись. Я соглашусь на любые условия.

Ну уж нет! Я не позволю посадить его в клетку!

– Шарх, не смей! – прохрипела я, и тот дернулся и уставился на меня.

– Думаю, если он захочет жить, то сам даст нам противоядие, – усмехнулся огненный, прочитав в этот момент все мои мысли до единой.

Я закашлялась и вцепилась в плечо Диара:

– Пообещай мне, пообещай, что не станешь ни о чем его просить и заключать сделок!

Диар уцепился пальцами за мой подбородок. Ледяными. Острыми. В глазах – морозная тьма, яркая и совсем невероятная. Это даже хорошо, что я запомню его именно таким. Сильным, смелым, моим…

– Как у нас с доверием, Алекс? – тихо спросил Диар.

– Полное и безоговорочное, – ответила я, чувствуя, как сил почти не осталось, а огонь буквально пожирает меня.

Диар отпустил, сделал два шага назад. Глубокий вдох. Выдох. Он не сводил с меня глаз.

– Я могу попробовать создать ледяной кокон. Он продержится двое суток или чуть больше. Я экспериментировал на цветах, ничего не могу обещать и гарантировать. Заморозка будет мгновенной, сродни остановке во времени. В тебе замрет все, и у нас появится… время и возможность добыть противоядие, – холодным тоном сообщил он. – Но шанс выжить после… минимален.

– Я тебе верю, – сказала тихо.

Диар пронзил меня взглядом.

– Ты тоже вся моя жизнь, – добавила то, что так и не успела ему сказать тогда, когда признался он.

– Я люблю тебя, Алекс, – сказал Диар, делая шаг назад, вспыхивая ледяной смертельной тьмой, у которой был чуть другой оттенок, чем раньше.

Огонь почти коснулся сердца, когда на меня дыхнуло морозом. Он сковал в объятиях, лишая возможности чувствовать себя цельной и живой. Последнее, что я увидела, – пронзительно-голубые, словно далекие звезды, глаза моего мужчины. И мир перестал существовать.

Диар

– Впечатляет, – спокойно сказал Шархат, до этого не проронивший ни слова.

Я посмотрел на прозрачный кристалл льда, в котором была спрятана Алекс. Бледная, с обескровленными губами, спутанными волосами… Она была невыносимо прекрасна. Если не справлюсь, если она умрет…

– Не будем упускать время, – сказал я.

– Попробуешь так спасти и остальную команду?

Я кивнул, и Шархат, больше ни о чем не спрашивая, рванул на бешеной скорости в нужном направлении.

Пять безопасников были еще живы, но я успел завернуть их в кокон в самые последние мгновения. Возвращение, если оно случится, будет для них весьма болезненным.

Перемещая последний кристалл в грузовой отсек, почувствовал, как уже не ощущаю тепло – откат брал свое.

– Я не против поделиться энергией, Диар, – раздался голос Шархата рядом.

И не спрашивая разрешения, резанул себе по ладони и выпустил ленты огня. Алые, с непривычными золотыми искрами, которые рванули ко мне, спеленали и забрались под кожу, а затем и внутрь.

Дышать стало легче, и я искренне поблагодарил за помощь.

– Что теперь? – спросил Шархат, оглядываясь и стряхивая с волос пепел.

– Хотел бы я знать… До Ариаты нам за двое суток не добраться, даже если бы имелся мощный перемещатель. До других планет… еще дальше. В этом Синем Альбатросе звездные мили до цивилизации длиной в год, не меньше.

Я с трудом оторвал взгляд от Алекс, чувствуя, как сердце сжимает ледяная рука. Она сожмет его до конца, едва Алекс, самая желанная женщина во Вселенной, перестанет дышать.

Шархат поднял пустой перемещатель. Во время взрыва он уцелел, даже не был поврежден, но вся энергия уничтожилась, поэтому открыть новый проход нереально.

– У меня есть хорошая новость, Диар.

– Какая?

– Энергии у меня полно. Полагаю, если отдам ее до капли, мы можем заставить перемещатель работать и перенести нас к ближайшей планете.

Я поднял на него глаза.

– И не надо говорить, кто из нас двоих сумасшедший. Все я про откат знаю.

Я не стал спорить. Мы оба безумцы. Я заключил в ледяной кокон Алекс, Шархат пытается спасти нас всех.

Но прежде чем решиться на подобный шаг, надо все же открыть то, зачем мы сюда добирались.

Я достал кристалл, набрал код, и… перед нами вспыхнула голограмма с меню. Пунктов всего два, названных прозаично: «Вакцина бессмертия» и «Лекарство от отката».

– Открываем? – уточнил спокойно.

– Давай.

Шархат, кажется, даже не удивился, что я знаю нужную комбинацию.

Щелкнул, конечно, второй, он важнее.

Строки, цифры, данные… С ходу и не разобраться. Сейчас нам это точно не поможет, как бы мы ни хотели. Я подключил лиар, связь на котором до сих пор в этом секторе не работала, разве что оставалась внутренняя для связи с командой. Предсказуемо. В Синем Альбатросе возможно все. Скинул нужный файл себе и в хранилище, доступное лишь Маркусу, перекинул Шархату.

Какое-то время перед нами мелькали голограммы, а вскоре снова высветилось меню. Мы стояли и смотрели на вторую часть, за которой охотились Наарат, Эмма и Ар.

Шаг в эволюции? Или шаг уничтожить этот мир? Что спрятано в этом файле? И кто готов взять на себя ответственность за то, что случится, если информация рано или поздно попадет не в те руки?

– Полагаю, никто и никогда не должен узнать о подобном исследовании, – сказал я.

– Согласен, – тихо отозвался Шархат.

И мы, не сговариваясь, выпустили силу, уничтожая, возможно, самую опасную вещь во Вселенной.

Я связался с Дженом, сказал, что мы не вернемся, велел лететь на Ариату. У него были вопросы, но задать их он не посмел. Молча сорвался с места и исчез с радаров.

Мы же перенесли во флаер кристаллы с командой, поставили мощнейшие силовые поля защиты. Шархат вышел в открытый космос и отпустил перемещатель. Энергия рванула из ариата, впитываясь в прибор, и он начал дрожать. Это длилось минут семь, пока перемещатель не засветился.

– Координаты ближайшего места, – хрипло по лиару сказал Шархат.

Я набрал по навигатору нужные. Тирун-на-тар в звездном секторе Ситары.

Шархат ввел их в перемещатель, активировал, и… воронка вспыхнула моментально. Ариат попытался вернуться, но энергия прохода ухватила его щупальцами и потянула вперед.

– Иди следом. Встретимся на месте, – спокойно отозвался он и шагнул в сверкающую бездну, смело и безрассудно подчиняясь ей.

Странно видеть ее тут, среди безмолвной тишины космоса, так близко.

Я включил реактивные ускорители, разгоняя флаер до скорости, необходимой для нужного прыжка, и рухнул в неизвестность.