каждый раз подводная лодка должна была возвращаться назад, ожидая, пока моторные катера подберут концы этих буксиров и заведут их обратно на тяжело перегруженные лодки. Такие остановки случались очень часто.

 Но где бы ни разместились спасенные — на палубе субмарины или на моторном баркасе, большинство из них ютились в ужасной тесноте. В течение первого дня плавания им достались только крошечные порции из уцелевшего рациона для спасательных шлюпок. Дневная порция каждого человека состояла из маленького кусочка черствой галеты и небольшого количества долго хранившейся воды. Через некоторое время к их несчастьям добавилось жаркое солнце. С безоблачного неба отвесно вниз падали палящие лучи, нагревая металл лодок до нестерпимой температуры, буквально обжигая каждый кусочек незащищенной кожи. Только у немногих счастливцев оказалась обувь, защищавшая ноги. Те, у кого не было обуви, разрывали одежду, чтобы обмотать тряпками ступни и уберечь их от раскаленного металла. Позднее Моор писал, что люди пытались спастись от этих мучений сном Но за каждую такую передышку приходилось платить при пробуждении, когда мышцы, долго пребывавшие в неподвижности, страшно сводило судорогами. Рогге установил список ротации, который позволил людям по очереди передвигаться с лодок на палубу субмарины, однако избежать некомфортабельных условий, неудобства и тесноты все равно было невозможно.

 Когда дневной свет начал тускнеть, люди обрадовались наступлению ночи. Однако радость эта продолжалась недолго. Когда солнце исчезло за горизонтом, температура воздуха упала и обожженные люди задрожали в туманном холоде ночи. Функ-ефрейтор Иоганн Мейер в своих воспоминаниях еще преуменьшил эти страдания: «Поскольку мы находились близко к экватору, то все имели на себе минимум одежды... В дневное время солнце палило немилосердно, а ночью было ужасно холодно». (Иоганн Мейер, личное письмо автору от 10 марта 1996 год.) К тому же вечер принес команде плохие новости и душевную боль. Несмотря на все усилия врачей еще двое человек — обер-функ-ефрейтор Эрнст Фельхнер и обер-боцманмат Эмиль Бурле умерли от ран, полученных во время артиллерийского обстрела.

 Следующий восход продолжил жестокую пытку. Глаза и губы людей начали распухать и трескаться. Их одежда, загрубевшая и спекшаяся от соли, натирала кожу до крови. В полдень Рогге и Бауэр с помощью оставшихся навигационных приборов вычислили свои координаты. Они с радостью обнаружили, что караван покрыл за в первый день пути более 150 миль. Это открытие означало, что путешествие может занять меньше времени — только пять дней, а не первоначально предполагавшиеся двенадцать.

 Объявление этих хороших новостей вызвало слабые возгласы одобрения крайне измученных людей. Гораздо больше их подбодрила чудесная еда, приготовленная коком U-126. Трудолюбивый повар постарался накормить потрясающей горячей пищей всю комбинированную команду, в целом насчитывавшую более 400 человек — и экипаж «Атлантиса», и людей на U-126. И все это он сотворил, используя несколько квадратных футов крошечного пространства лодочного камбуза и две электрические плиты. Матросы субмарины на моторных лодках и маленьких катерах с «Атлантиса» доставляли еду людям в плывущих на буксире лодках.

 Рвущиеся буксирные тросы постоянно требовали внимания. Люди ремонтировали и чинили тросы до тех пор, пока они уже не стали ни к чему не пригодными. К сожалению, на субмарине имелось ограниченное число буксирных канатов, поэтому Рогге следил, чтобы каждый починенный трос был использован снова и снова, пока он целиком не превращался в лохмотья. Капитан был очень обеспокоен тем, что запас тросов может закончиться прежде чем шлюпки достигнут места назначения. Однако вечер второго дня принес новости, крайне обрадовавшие Рогге.

 U-126 получила от BdU радиограмму, сообщавшую Бауэру и Рогге о том, что немецкое морское командование направило на помощь спасенным судно снабжения и три подводные лодки. Настроение моряков значительно поднялось, когда они услышали, что помощь уже в пути.

 Большие палубные надстройки 3664-тонного судна снабжения подводных лодок «Питон» появились на горизонте уже на следующий день. Тяжкие испытания 74-часового плавания на буксире у субмарины подошли к концу!

 «Питон» был превосходным спасательным кораблем, когда-то принадлежавшим к пассажирской линии, — с просторными складами для провизии, множеством кают и очень большим свободным пространством. До войны «Питон» ходил на каботажных линиях «Африканской фруктовой компании» из Гамбурга. Спасательный корабль был хорошо снабжен свежей пищей и имел полные цистерны топлива, поскольку вышел из Франции меньше месяца назад.

 «Питон» подошел близко к U-126 и лег в дрейф, а затем с помощью своей огромной грузовой стрелы быстро поднял уцелевших людей с «Атлантиса» себе на палубу. Когда Рогге оказался на борту судна, он отдал морской салют командиру «Питона» и по-уставному сообщил: «Докладываю, что я и команда вспомогательного крейсера «Атлантис» прибыли на борт судна «Питон»». Командир «Питона» ответил, что рад принять моряков рейдера как своих гостей. Когда потерпевшие крушение люди оказались на борту, они настояли на том, чтобы стрелы «Питона» подняли на борт и их металлические моторные катера. На вопрос, зачем это нужно, пожилой унтер-офицер «Атлантиса» просто ответил: «Вы этого никогда не поймете».

 Через час после прибытия «Питона» находившихся на U-126 людей «Атлантиса» также переместили на борт снабженца. Команда судна снабжения проводила людей «Атлантиса» на нижнюю палубу, дала им возможность принять душ или ванну, а затем снабдила одеждой, сообразно с нуждами спасенных. Рогге и офицеры имели возможность выбрать себе помещения из числа свободных кают. По иронии судьбы выбранная Рогге каюта оказалась той же самой, которую он занимал пятью годами раньше, когда плавал в Англию для участия в коронации Георга VI.

 Когда Рогге и несколько офицеров пришли на бак судна, чтобы проверить, как разместилась их команда, они обнаружили что пространство бака было слишком маленьким и тесным, чтобы разместить людей с удобствами. Рогге предложил им перейти на свободное пространство в трюме и отправил офицера организовать все необходимые приготовления. За короткое время команда перенесла свои матрасы вниз, в открытый трюм.

 Люди были восхищены огромным пространством, они испытывали настоящее блаженство после трех дней, проведенных сидя на корточках или даже друг на друге. В первый раз с тех пор, как погиб их боевой корабль, они могли отдохнуть, вытянувшись во весь рост, и без треволнений заснуть. Однако сначала голодные желудки потянули их на камбуз. Коки «Питона» устроили большую и обильную трапезу для голодных матросов с «Атлантиса». Люди праздновали свое спасение, уничтожая одну порцию за другой. Рогге описал это лучше всех: «Подобно волкам, мы накинулись на эту еду — первую настоящую еду за много дней. Она была восхитительна на вкус, мы запивали ее бренди и кофе».

 Пока спасенная команда рейдера мылась и ела, U-126 заправилась из танков «Питона» и пополнила запас провизии, которую