Шрифт:
Закладка:
— Тебе нравится твое жилье? — печально спросил Вогт.
— Нет, конечно. Но раз уж не имеешь того, что тебя радует, радуйся тому, что имеешь.
Из-за перегородки слева раздался протяжный, мучительный женский стон.
— Что там происходит? — встрепенулся Вогт, заметно бледнея. — Мы должны бежать на помощь?
Едва Цветок открыла рот для ответа, как тот же голос страстно выдохнул:
— Еще, еще!
— Ну так что? — спросил Вогт. — Мне бежать?
Цветок криво усмехнулась.
— Видимо, нет… — догадался сообразительный Вогт.
Цветок толкнула его на кровать — чтобы не путался под ногами, а сама, взяв кувшин, отправилась за свежей водой. Держа кувшин над головой, она выскользнула в узкий коридор. Вогтоус проводил ее скорбным взглядом. Как самое наивное существо на свете, Вогтоус до сих пор и не предполагал, что люди способны жить в таких условиях, тогда как они могут, и годами, и даже всю жизнь, и к тесноте привыкают даже их мысли, делаясь короткими, тесно жмущимися друг другу. Ну, если не жить, то хотя бы существовать… Не имея другого выбора, он был вынужден сосредоточиться на хлещущих отовсюду звуках. Ругань, возня, стоны (то ли удовольствия, то ли боли — поди их разбери), визгливый смех, плач — этого было достаточно для сумасшествия. Шум не утихал в доме ни на секунду. Вогт поставил локти на колени и прижал ладони к ушам…
Вернулась Цветок со свежей водой и тряпкой. Она смочила тряпку и, усевшись рядом с Вогтом на кровать, принялась осторожно стирать засохшую кровь с его лица. Вогтоус смотрел в ее ореховые глаза и старался не морщиться от боли.
— Если ты снимешь рубашку, я ее постираю, — пообещала Цветок.
— Спасибо. Ты такая добрая, — сказал Вогт.
Она рассмеялась и слегка зарумянилась.
— Я не добрая, — возразила она. — Просто я женщина, — ее глаза вдруг затуманились, голос зазвучал теплее и глубже.
Вогт вспомнил, что таким же порой становился голос Шванн. Но никогда — Наёмницы. Он помрачнел. Впрочем, ему стало сложно думать о Наёмнице, когда Цветок коснулась его губ своими теплыми губами. В ее поцелуе была вся ласка, которую только способна дать женщина, которую всегда ценили не больше, чем грязь под ногами. Потом она погладила его ссадины и синяки, так мягко, что боль совсем исчезла, и сказала:
— Будь проклят тот урод, который посмел разукрасить твою симпатичную мордашку, Кролик. Пусть весь этот паршивый город рухнет ему на голову, — что-то подсказывало Цветок, что к тому времени, когда припухлости и синяки исчезнут, Кролика уже не будет поблизости, и она не увидит его таким красивым, как обычно. В том, что эти следы на его лице — это необычно, она не сомневалась. Цветок была неглупой девушкой и разбиралась в людях так хорошо, как это умеют только шлюхи и бродячие собаки. Она стянула с Вогта пропитанную кровью рубашку и встала. — Поспи. По-моему, тебе это нужно.
— Нет, — виновато потупился Вогт. — Я должен идти. Я и так слишком задержался.
— Куда идти?
— Спасать одного человека.
— Ту… девушку, о который ты упоминал? — нахмурилась Цветок.
— Девушку, — Вогт покраснел. — Которую я люблю.
Цветок вздрогнула, но не то чтобы сильно удивилась.
— Я знала, — призналась она. — Я даже заранее расстроилась. Твой взгляд мне сказал.
— Как это? — спросил Вогт.
Цветок пожала плечами и вымученно улыбнулась, не разжимая губ.
— Просто я впервые встретила в Торикине человека, который смотрит так, как будто еще не перестал верить, что однажды жизнь станет чудесной и мир изменится.
— Или сменится, — произнес Вогт задумчиво.
— Может быть. Я не улавливаю, в чем тут разница, так что тебе лучше знать, — сказала Цветок, закрывая дверь.
Вогт все-таки лег; он сложил руки на голом выпуклом животе и зевнул. Спать нельзя, но зевать-то не возбраняется, верно? Только немножко полежать с закрытыми глазами… не спать… одну минутку… чуть-чуть…
Конечно, он отключился. Ночь растерзала и потрясла его, а Цветок успокоила. Он не мог не уснуть, хотя бы на пару часов, как бы громко кто-то там ни ругался, ни возился, ни стонал, ни смеялся и даже ни плакал.
***
Проснувшись, Вогтоус не сразу сообразил, где он находится. Он лежал и смотрел на узкое оконце, светящееся под самым потолком. «Полдень», — осознал он и резко вскочил, едва не столкнув на пол Цветок, свернувшуюся в клубочек рядом с ним. Он обхватил ее двумя руками, чтобы удержать от падения. Цветок проснулась, распахнула глаза и вопросительно посмотрела на него.
— Я не должен был спать, — виновато сказал Вогт.
— У тебя был изможденный вид. К тому же ты потерял много крови. Я не стала тебя будить.
Вогт перебрался через Цветок и слез с кровати.
— Что ж. Теперь ничего не поделаешь. Но сейчас мне следует бежать.
— Куда? — спросила Цветок, как уже спрашивала ранее.
— Сам не знаю. Моя подруга в тюрьме и нуждается в помощи. Я должен помочь ей.
— Подожди-ка, — деловито сказала Цветок. Она приподнялась и села. — Сначала ты мне все расскажешь. А то еще не известно, вернешься ли ты оттуда, куда отправляешься.
Вогтоус даже не попытался возразить.
— Моя подруга убила вашего градоправителя.
— Что?! — у Цветок рот распахнулся от удивления. — Это та самая сумасшедшая, о которой говорит весь город?
— Ну да, — покорно согласился Вогт. — Но она не безнадежно сумасшедшая. Немного доброты и терпения, и она придет в себя.
Цветок скептически фыркнула.
— Вот только сначала мне нужно освободить ее из тюрьмы, — вздохнув, признал Вогт.
— Однако нехилые у тебя планы, Кролик. Как ты планируешь ее вытащить?
Вогт удивился ее непонятливости.
— Будет суд. Я приложу все усилия, чтобы ее оправдать.
— Кто из вас безумнее? — прыснула Цветок. — Ты. А она просто дура. Только настоящая тупица могла все это затеять, когда у нее был ты. Если бы у меня был ты… — в ее голосе проступила откровенная зависть, — …я бы не ввязывалась во всякие рискованные глупости, я бы проводила время с тобой.
— Так получилось, — печально качнул головой Вогт. — Я просил ее никого не убивать. Но она такая импульсивная.
— Ее казнят. Ты ничего не сможешь с этим сделать, — заявила Цветок с плохо скрытой надеждой. — Она спрыгнула с крыши одного из зданий, окружающих площадь. В ее руке
