Я кивнул, рассчитывая, что администраторша разберется. Братки сзади нас прекратили шутить, перешли на более серьезные темы, если так можно сказать. Из последующего разговора я быстро смекнул, что передо мной такие же спортсмены, как и мы. Разговаривали они о подготовке к турниру подпольных боев, особо не парясь по поводу нашего присутствия рядом. Вряд ли делали ставку на то, что в гостинице «Кавказ» чужих и посторонних нет. Просто пофигу им было.

— Драться, вроде как, будем в «Рубине», — говорил один из них. — Сегодня все объявят.

— Ну, ты готов? — спрашивал второй.

Я не услышал ответа на этот вопрос, потому что администраторше не удалось дозвониться. Она почему-то нервно улыбнулась, покосившись на братков за нашей спиной.

— Не могу дозвониться, может быть, вы пока погуляете? А то мужчины сзади вас будут вынуждены ждать, — предложила она.

Степаныч повернулся к братве за нашими спинами, смерил их взглядом, хмыкнул что-то себе в усы.

— Ну нет, дорогуша, пускай мужчины ждут, а ты дозванивайся, — Степаныч сложил на столешницу руки.

Видно, что тренер тоже слышал, как нас эти ребята колхозниками обзывали, и обиду затаил. Тем временем, браткам сзади нас надоело ждать, они закончили обсуждение турнира и обратили внимание, что мы слишком долго торчим у стойки администраторши. Наверняка, как и администраторша поначалу, не признали в нас своих «коллег».

— Че так долго, Лен? — спросил один из них.

— У уважаемых гостей нет брони, — сообщила она и по совету Степаныча начала во второй раз набирать номер на телефоне.

— Какая им на х*й бронь, — гоготнул один из братков, как раз тот, который предполагал, что бои в «Рубине» пройдут.

Все трое опять заржали, а тот, который про подготовку спрашивал, нас узнал.

— Да это ж те колхозники, которые пальму обгладывали… а того толстого, по ходу, пронесло. Что-то я его не наблюдаю.

Девушка опять улыбнулась, не зная, как реагировать на эти слова. Среагировал я, видя, как Степаныч начал краснеть и усами шевелить, а я хорошо помнил, что в исполнении тренера такие действия не предвещали ничего хорошего.

— Уши пообрезаю, — выдавил тренер.

Ясно, что угрозу от Степаныча братки услышали. Здесь, в Сочи, никто в лицо тренера не знал, поэтому для этих них Степаныч был всего лишь обычным старикашкой. Ну а то, что у этих ребят уважение к старшим отсутствовало, мне стало понятно сразу.

— Пацаны, матом не ругайтесь в присутствии старших и дам, — сделал я замечание, пытаясь внимание на себя переключить.

Однако меня уже никто не слушал. Братки набычились, глаза вылупили и продолжили разгонять конфликт.

— Слышь ты, чучело высыхающее, рот закрой, чего ты там сказал?

— Повтори, че ты там брякнул?

Тренер резко к ним развернулся.

— Говорю, что раз вас мамки не воспитали, то это сделаю я! — прорычал он.

Боковым зрением я увидел, как администраторша, сжимая трубку телефона с перепуганным видом что-то туда бубнит. Что именно, не расслышал, я резко шагнул вперед, загораживая собой Степаныча. Как бы ни хорохорился тренер, но он был далек от тех кондиций, в которых когда-то выступал. Но это не значит, что на него можно вот так вот гнать каким-то козлам.

— Я сам разберусь, занимайтесь заселением, тренер, — шепнул я и, повернувшись к браткам, отрезал. — Вы со старшими научитесь говорить.

— Пошел на х*й!

Это была прелюдия к полетевшему в меня удару. Я удара ждал, резко отошел в сторону и сам пробил. Не кулаком, а локтем, не хотелось грузить костяшки перед боями, не дай бог травму получить. Но пробил жестко и акцентировано.

Все происходило быстро, а надеть на локоть куда сложнее, чем надеть на кулак. Я самую малость смазал удар и вместо челюсти попал братку в шею. Тот схватился за сонную артерию, попятился — получил свое, но, что хреново, свалить его у меня не получилось. Больно здоровый был кабан, слишком большая в весе разница. Остальные двое на меня кинулись, как с цепи сорвались. Я начал пятиться, желая подловить одного из них навстречу, но, сука, как назло не заметил стоявший сзади чемодан. Споткнулся, упал, размахивая в полете руками.

— Э! — это из уборной вылетел Танк и, быстро смекнув, что происходит, бросился в драку, мне помогать.

Мой товарищ переключил на себя внимание. Эти двое вместо того, чтобы начать меня в пол втаптывать, бросились на Танка. Девчонка-администраторша заверещала с перепугу, выронила трубку. Степаныч бросился ко мне, помогать подняться. Танк, судя по настрою, решил идти в рубку один против двоих и с разбега, действительно что по-колхозному, влетел прямой ногой в одного из братков. Тот кувырком полетел по полу. Второй пробил в ответку маваши, но промазал. Нога, обутая в шлепанец, просвистела в нескольких сантиметрах от головы Танка, шлепанец не удержался на ноге и полетел в стену. А сам лось поскользнулся на втором шлепанце, нога поехала, потому что стоял он не на ковре, а на плитке. Третий, которому я локтем в шею врезал, уже бежал заступаться за своих друганов. Я бросился следом.

Степаныч тоже не куковал, схватил свой чемодан и запустил им в бегущего братка, как мячом для боулинга в кеглю. Эффект, кстати, оказался сопоставимый — браток, как та самая келгля, был сбит чемоданом. Ручная кладь у тренера была действительно тяжелой.

Не возьмусь говорить, на чьей бы стороне по итогу оказался перевес. Но в вестибюль вывалили другие братки, которые бросились нас разнимать.

— Пацаны, хорош моросить, все свои!

Я остановился, не став провоцировать еще более массовую драку. Это сейчас ни к чему. А вот Танка, как и троицу братков, приходилось держать. Танк и так хотел отомстить за то, что его колхозником обзывали, а тут как раз такая удобная возможность появилась начистить обидчикам рожи. Наши конкуренты за место у стойки администраторши тоже кипели, они хотели отыграться за то, что мы их как неваляшек покатали. И я, видя их движения, мог сказать, что братки пребывают в отличной физический форме и хорошо обучены. Продолжись драка, и нам бы пришлось с ними непросто.

— Успокоились?

Во главе разнимающих был мужчина лет тридцати пяти. Хорошо сложенный, с виду не отличить от спортсмена, если судить по физухе. Но слишком дорогое на нем было шмотье — и рубашка, и брюки явно сшиты по фигуре, туфли начищены до блеска, волосы на голове уложены волосинка к волосинке. Рубашка на несколько пуговиц расстегнута, золотая цепь толщиной с большой палец на шее.

В общем, бандитский стиляга.

— Что вы за бардак развели?

— Так эти колхозники на нас наезжают, Марк Игнатьевич! — попытались оправдаться братки, которые быстро присмирели при виде этого мужчины. На нас начали тыкать, показывая, кого они имеют в виду.

Марк, одетый с иголочки, обернулся, посмотрел внимательно на нас. Потом вернул взгляд на своих орлов.

— В номер, и чтобы до завтра ни одна падла не выходила, — распорядился он.

— Мы хотели пожрать…

— В номер принесут, — Марк не стал слушать и, чуть сбавив тон, зашипел, но я отчетливо слышал каждое сказанное им слово. — Я ж вас потом под пальмой в ряд похороню, если вы перед боем травму получите.

Возражений у братков не нашлось, они поплелись обратно на лестницу, опустив головы на грудь, как нашкодившая школота. Марк же смерил взглядом Танка, который успел успокоиться, и пошел к нам.

— Приношу извинения, — он подошел к Владимиру Степанычу, мягко улыбаясь. — У моих ребят соревнования на носу, как спички воспламеняются и меня в неудобном свете перед людьми выставляют.

Марк зыркнул за спину Степаныча, на администраторшу, видимо, желая узнать, кто мы такие и как дальше строить разговор.

— Марк Игнатьевич, это наши гости, — пропищала та.

Я догадался, что именно этому мужику, на мой вкус смахивающему на сутенера внешним видом, звонила администраторша. Уж явно, Марк не последнее место тут занимал.

— Мы из «Спартанца», город Ростов-на-Дону, — предвосхитил вопрос собеседника Владимир Степаныч.

Этого было достаточно.

— О-о, — впечатлившись, покивал тот. — Дайте угадаю, Владимир Степанович Трезубов?

Марк признал тренера сразу, хоть и не зная, как тот выглядит, он вспомнил его имя, которое было, по сути, синонимом «Спартанцу». Клуб хорошо знали по всей России. Тренер коротко кивнул.

— Меня Марк зовут, — улыбнулся мужчина, подал Степанычу руку. — Демид не предупредил, что кто-то из ваших раньше приедет.

— А мы отдельным рейсом, биться пацаны будут, — заверил тренер.

Показалось, что Марк изменился в лице, как-то посуровел сразу.