Шрифт:
Закладка:
Графский ВИНК (Вертикально Интегрированная Компания) закладывался под немонетарную логику работы. Являясь крупнейшим в стране производителем, владея львиной долей производственных мощностей и ключевыми технологическими компетенциями, располагая уникальными логистическими ресурсами и гигантской кадровой базой, моя корпорация была… убыточной! Строго говоря, её вообще нельзя рассматривать с этой точки зрения, потому что, хотя продукция продаётся за деньги, корпорация не является коммерческим предприятием. Как объяснял мне Фред, главное отличие в целях: коммерческая компания имеет цель заработать денег своим владельцам. Графство Морикарское имеет другую цель — развитие Меровии и её ускоренное продвижение по пути прогресса. С этой точки зрения преобладание расходов над доходами не является убытком, потому что, теряя материальные активы, корпорация получает нематериальные. Например, обучение детей до трудоспособного возраста грамоте и профессиям не окупается, если не превращать их затем в пожизненных полурабов, как японские дзайбацу. Выпускники «Михайловских ученичеств» получали после выпуска распределение на предприятия концерна, но оно не было жёстко обязательным, и работали они там за деньги. Часть из них всё же уходили (в том числе, увы, и к заграничным конкурентам, что уже конкретный недосмотр), и даже те, кто потом работал на нас, всё равно не отбивали вложения — вырастить ребёнка с года до шестнадцати, всё это время его кормить, учить, лечить, одевать и следить, чтобы он от молодой дури не натворил глупостей, — дорогого стоит. А потом он всё равно работает за зарплату, так же, как пришедший с улицы. Компания теряет на этом кучу денег? — Да. Но Меровия получает здоровое, неглупое, образованное и квалифицированное население. Вне нашей системы интернатов большая часть этих молодых людей просто умерли бы во младенчестве, а остальные угробились над сохой, превратившись в стариков к сорока. А так мы имеем многочисленное поколение, которое является трудовым ресурсом несравнимо более высокого качества, чем были их родители.
И это всего один пример. Точно так же граф Морикарскийtm (зонтичный бренд) вкладывается в здравоохранение (отчасти бесплатное), разведку и разработку месторождений (включая те, которые не нужны прямо сейчас, но пригодятся в будущем), в строительство жилого фонда в новых городах (хотя он по большей части будет предоставляться за символическую плату работникам), развитие железнодорожных путей (не только к своим предприятиям), адаптацию и социализацию аборигенного населения Юга (не будут стрелять из кустов — уже радость) и так далее. Коммерческое предприятие это привело бы к банкротству, но графские — негласная часть государства. А государство, как уверяла меня Джулиана, обанкротиться не может.
Ну что тут сказать? Возможно, Меровия станет первой…
Глава 3. Скромные и смиренные
— Не, пап, замуж я не ходок! — смеётся дочь. — Не за кого. Однажды чуть было бес не попутал, но вовремя опомнилась.
— И кто был этот счастливчик?
— Тьфу на него. Из портковских головорезов, не местный. Лет тридцати, но обаятельный. Я почти повелась.
— И что не так?
— У него оказалась скво с ребёнком. И он заявил, что она «не считается». Я сказала, что он сам тогда «не считается», мудила. И выгнала его к чертям.
— Правильно сделала, — одобрил я.
— А местные, пап, все душные до невозможности. Я для них падчерица Императрицы и дочь дико богатого графа. В женихах могу как в сору рыться. Но не хочу. Они все пафосные, унылые, тупые и моются редко. Если вообще моются.
— Все?
— Все-все, не сомневайся даже. Если тут и есть нормальные, то хрен их кто ко мне подпустит.
— Вот она, судьба богатой наследницы.
— И не говори, пап. Никогда уже не буду уверена, что им нужна я, а не приданое. Одиночество, похоже, моя судьба.
— Печально.
— Да не, не очень. Я много работаю и много рисую. У меня есть художественная школа, где я учу девочек, и даже картинная галерея со свободным входом. Большое такое здание в центре, сходи как-нибудь. Там самые большие в этом мире стеклянные окна, с Юга стекло везли! У меня есть ты и Катька. И братик родится.
— Или сестричка. Узи тут нет.
— Или сестричка, — согласилась Нагма. — Тоже неплохо. Не, пап, мне норм, в целом. Я лучше так. Ну, не рожу тебе внука, подумаешь. Вон, у меня женский интернат под патронажем, три сотни девчонок из простых. И пансион благородных девиц, там юных баронесс целый выводок. Выращу вам поколение феминисток, попляшете тогда!
— Не надо, феминистки все страшненькие.
— Фу быть гендерным шовинистом, пап. Здесь очень не хватает хотя бы приблизительного равноправия, серьёзно. Чтобы женщина без мужа не была недоразумением.
— Как ты?
— Как я, агась. Но мне легче, я твоя дочка, а тебя все до сих пор страшно ссут.
— Это не меня, а графа Морикарского.
— Всё, пап, забудь, ты теперь навеки граф. Я в графинях освоилась, и ты привыкнешь.
— А в Меровии ты тоже освоилась?
— Знаешь, — задумалась дочь, — тут даже неплохо. Интернета поначалу не хватало, но выставлять свои картины в личном музее тоже ничего такой вариант. Я собираю туда