Домофон вновь заливается трелью.

— Молоко единорожки привезли! — Маруся выбегает в коридор и с разбегу прыгает к Фролу на руки. — А мы скажем маме наш секрет?

— Думаю пока рано.

Маруся обнимает Фрола и шепчет ему на ухо.

* * *

Рита

«Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет; он бежит себе в волнах на поднятых парусах мимо острова крутого, мимо города большого…» — Фрол замолкает.

Я заслушалась и не подумала, как мы проведём вместе ночь. Марусина кровать надо мной скрипит, и на тонкие жёрдочки-ступени ступают мускулистые ноги, затем я вижу синие боксеры, плоский живот… Зажмуриваю глаза, но тут же открываю от щелчка выключателя. Комната окутана полумраком.

— Уснула, — шепчет Фрол, и мой матрас проминается под его весом.

Одеяло приподнимается... Ну это уж слишком!

— Фрол! Мы не будем спать вместе.

Открываю я глаза и от моей уверенности не остаётся и следа. Свет ночника освещает довольное лицо Фрола. Он улыбается и склоняет голову набок:

— Правда, что ли?

— Да! — подтыкаю одеяло под себя.

— Тогда я лягу возле ваших ног, моя королева. — Фрол сползает с матраса и ложится на голый пол. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи!

Теперь я чувствую себя неблагодарной свиньёй. Терзаюсь муками совести. Ворочаюсь. Минуты кажутся вечностью. Приподнимаюсь на локте. Фрол лежит на боку спиной ко мне, подложив руку под голову.

— Возьми с кресла плед! — говорю и понимаю, как глупо звучит.

Кажется, что в голове тикает секундомер.

— Ладно! Не мытьём, так катаньем! Забирайся живо в постель.

Дважды повторять не приходится. Одна рука Фрола пробирается мне под шею, а вторая скользит по спине.

— Девочка моя сладкая! — шепчет он.

— Не трогай меня, — хнычу в ответ. — У меня всё тело ломит.

— Я буду нежным, — склоняется он к моему уху.

— Фрол, нет!

Бастионы мои скорее из песка, чем из камня.

— Ты любишь пожёстче?

— Дурак!

Стены размыты первой же волной.

Фрол смеётся и забирается рукой мне под пижаму. Мягкие подушечки пальцев выводят узоры на моей спине. Замолкаю. Ещё немного и замурлычу от удовольствия. Закрываю глаза. Мягкие губы касаются моего лба. Смотрю на Фрола. Улыбка разбегается лучистыми морщинками от уголков его сияющих глаз.

— Ты невероятно красивая.

Руки Фрола сведут меня с ума. Его пальцы скользят по позвоночнику к затылку и массируют мне шею.

— Я не хочу, чтобы ты заболел, — вру сама себе.

Сейчас я готова закрыться с Фролом на пожизненный карантин.

— Нашу команду на той неделе вакцинировали, малышка. Но если у тебя подтвердят ковид, я просто обязан провести две недели на скамейке запасных.

— Ты серьёзно решил у меня обосноваться?

— Если приютишь!

— Горин, ты что-то недоговариваешь! — хмурюсь я. — Скажи честно! Тебя попёрли из команды и забрали за долги квартиру?

— А если так? — Фрол переворачивает меня на себя. — Прогонишь?

Я лежу на нём, как недавно лежала Маруся. И так же, подперев руками голову, смотрю на Фрола влюблёнными глазами.

— Не прогоню! Из госпиталя мне, скорее всего, придётся уйти. Но как-нибудь прокормимся. У тебя реально проблемы?

Уголки губ Фрола подрагивают, его руки поглаживают мне поясницу.

— Есть немного.

— А как же Бали и титюли?

— Всё в силе.

Руки Фрола спускаются ниже и проникают под резинку пижамы.

— Лапы убери! А то на пол отправишься.

— Прости!.. А без Бали я тебе не нужен?

— Горюшко, я что-то не пойму, — сажусь я ему на живот, — кто кого домогается?

— Угадай, — смеётся он, и, подхватив меня под бёдра, перемещает чуть ниже.

К щекам приливает кровь, и я скатываюсь с Фрола.

— Я привыкла за всё отвечать сама. — Поворачиваюсь к нему спиной и фыркаю, как ёжик, от обиды: — Ничего мне от тебя не нужно.

Фрол обнимает меня и целует в затылок:

— «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!»[1] Булгакова начиталась или ратуешь за феминизм?

— А с чего ты взял, что сильнее меня? — с вызовом спрашиваю я.

— Значит последнее, — вздыхает Фрол.

Его тёплое дыхание запускает стаю мурашек по моему телу.

— Ни за что я не ратую, — ворчу себе под нос, — еду, как могу.

Тёплая ладонь ложится мне на живот.

— Покажи растяжки, — вдруг просит Фрол.

— Здрасьте, приехали!

— Покажи!

Фрол приподнимается на локте и смотрит на меня с такой любовью, что я безропотно поворачиваюсь и задираю пижаму. Фрол ложится между моих бёдер, и бархатными подушечками пальцев проходится по белёсым стриям на животе. Их немного, но я очень их стесняюсь. Поэтому после рождения дочки ношу только закрытые купальники.

— Маруськин тут жил, — язык Фрола скользит по коже вдоль резинки пижамных брюк.

Не могу сдержать стон. Это самая потрясающая ласка в жизни. Она дышит нежностью. Зарываюсь пальцами в тёмные вихры Фрола. Он трётся щетинистой щекой о мой живот и укладывается на него, обхватив меня ладонями под лопатками.

— Можно я так посплю? — мурчит он, как кот. — Для меня это теперь самое уютное место на земле.

— Фрол!

— Да?

Я прикусываю язык. Оставим прошлое в прошлом. Хотя бы в эту волшебную ночь.

— Нет. Ничего. Спи.

Его ладони перемещаются мне на грудь.

— Здесь у тебя тоже всё супер, если ты хотела об этом спросить.

____________________________________________________

[1] Well-done –хорошо прожаренный стейк без сока внутри.

[2] Булгаков М.А. «Мастер и Маргарита»:Роман

___________________________________________________