– Да, ты прав, – согласился Матарет.

Они пролезли между козлами под рельсом, недоверчиво поглядывая на него, и вновь пошли вперед с тоской и тревогой в сердцах. Они чувствовали себя чужими здесь; по легенде, которую они опровергали на Луне, Земля – колыбель людей, но им она показалась страшной и пустынной. Рода уставал быстрее Матарета и то и дело останавливался, жалуясь на невыносимую жару, которую, хотя она и не могла сравниться с жарой в лунный полдень, они в плотной земной атмосфере переносили куда тяжелей. Вокруг же среди желтой песчаной равнины нигде не было и намека на тень Только далеко впереди виднелись странной формы скалы, казавшиеся в ослепительном сиянии почти белыми, а среди них нечто наподобие огромных растрепанных султанов на высоких чуть изогнутых столбах.

Из последних сил они брели к этим скалам в надежде найти под ними хоть немного прохлады и неожиданно обратили внимание на стремительно бегущие по песку тени. Рода первым поднял голову и увидел в небе стаю чудовищных птиц с широкими белыми крыльями и уплощенными хвостами. Матарет заметил, что у некоторых, летевших ниже, вместо ног колеса, и хотя птицы летели очень быстро, крыльями они не махали. Зато у них впереди головы, почти не разделявшейся с туловом, кружился какой-то вихрь, правда, едва заметный взгляду.

Очень быстро птицы улетели в ту же сторону, куда мчалось сверкающее чудовище.

– На Земле все ужасно, – онемевшими губами прошептал Рода.

Матарет молчал. Когда он наблюдал за птицами, его поразило положение солнца на небосклоне. Оно стояло низко и начало краснеть, скрываясь за какой-то желтоватой дымкой.

– Сколько времени прошло, как мы вышли из корабля? – поинтересовался он.

– Не знаю. Часов пять, может, шесть.

– Солнце тогда стояло в зените?

– Да

Матарет указал на запад

– Посмотри, оно уже садится Совершенно непонятно Неужели оно так быстро прошло по небу?

В первый момент и учитель был ошеломлен этим непонятным явлением. Он ужасно перепугался и остолбенело смотрел на солнце, которое точно сошло с ума, пробежав за шесть часов почти половину небосвода, тогда как на Луне ему потребовалось бы на это несколько десятков часов. Но тут же на его пухлых губах заиграла улыбка.

– Матарет! – воскликнул он – Неужели ты не запомнил ничего из того, чему я учил вас в Братстве Истины?

Лысый ученик вопросительно взглянул на учителя.

– На Земле сутки короче, – продолжал Рода, – и длятся всего двадцать четыре наших часа, а потому…

– Ой, верно!

И все же, несмотря на это объяснение, оба с тревогой следили за солнцем, которое, как им казалось, прямо-таки стремительно катилось по небосклону.

– Через час наступит ночь, – прошептал Матарет.

– Проклятие! – выругался учитель, забыв обо всем, что только что сам объяснял. – Триста пятьдесят часов тьмы и мороза. Что будем делать?" Не надо было выходить из корабля.

На этот раз Матарет первым сориентировался в новых условиях

– Если сутки двадцать четыре, то ночь будет длиться всего двенадцать часов Ведь это Земля.

– Ну да, конечно, – спохватился Рода, а через несколько секунд добавил. – И все равно непонятно. Мороз, конечно, даст нам знать, пока не взойдет солнце, но вот как будет со снегом? У нас на Луне он начинает идти часов через двадцать-тридцать после захода солнца, но тут же через двенадцать часов начнется новый день.

– Может, снегопад тут начинается быстрее?

За разговорами они продолжали идти вперед. Дневная жара немножко спала; они начали привыкать к увеличившемуся собственному весу, так что чувствовали себя несколько терпимей.

До скал уже было рукой подать. Под ногами из-под песка кое-где выглядывала гранитная порода, и в ее трещинах местами росла какая-то хилая пожелтевшая трава.

Рода и Матарет останавливались у каждой травинки и внимательно рассматривали ее, пытаясь по ее виду представить, как может выглядеть земная растительность, если таковая вообще существует.

Солнце зашло, и жители Луны, добравшиеся наконец до скал, стали искать, где бы укрыться на ночь, и вдруг в быстро сгущающейся темноте обратили внимание на огромное каменное изваяние получеловека-полузверя. Телом это чудовище более всего напоминало им собаку, единственное четвероногое животное, жившее с людьми на Луне, только выглядело оно округлей и мускулистей, а на поднятой шее у него была человеческая голова.

– Раз на Земле могут создавать из камня такие вещи, значит, тут есть разумные существа – либо люди, как мы, либо шерны, – после недолгого изумленного созерцания заключил Матарет.

– Но если они так выглядят… – кивнув на чудовище, пробормотал Рода.

Их переполнял страх и невыразимое уныние. Отыскав в расщелине скалы, как можно подальше от этого противоестественного изваяния, укрытие, они стали готовить себе лежбище, чтобы хоть как-то уберечься от надвигающейся ночной стужи, но тут восточная часть неба вновь стала золотиться, и по ней разлилось светлое зарево, от которого поблекли яркие звезды, а затем на небосклон выплыл огромный красный сияющий шар.

Это было странно и непонятно, как все, что они видели здесь за этот самый короткий в их жизни день. Тем временем шар, словно бы наполненный светом, поднимался все выше, и хотя, казалось, уменьшался в размерах, но светил все ярче. Тьма отступила; ласковым серебряным отсветом сияли песок и скалы, и отсвет этот придавал видимость жизни каменному чудовищу.

– Что же это может быть за звезда?

Рода долго думал и вспоминал, наконец покачал головой и промолвил.

– Я такой не знаю.

Он не узнал Луну, с которой они прилетели всего несколько часов назад.

Но Матарету припомнилась картина, которую он наблюдал из иллюминатора летящего в пространстве корабля, и хотя то, что он видел тогда, было куда больше и не такое отчетливое, но все-таки некоторое сходство сохранилось.

– Луна! – воскликнул он.

– Луна…

С невыносимой жгучей тоской в несчастных сердцах они смотрели, как равнодушно проплывает по небу их родная планета, которую они утратили навсегда.