Супруга московского генерал-губернатора по статусу считалась первой дамой Москвы, ей было положено открывать губернские балы, присутствовать на всевозможных торжествах, юбилеях, церемониях открытия общественных заведений. Великая княгиня Елизавета Федоровна писала отцу, что «горит желанием вести тихую личную жизнь», но теперь, чтобы поддержать мужа, постоянно была на виду.

Московские дамы обсуждали платья, дорогие украшения, манеры молодой «губернаторши» – все было безупречно. По воспоминаниям современников, Елизавета Федоровна обладала редкой красотой и была похожа на сказочную заморскую принцессу. Великий князь Константин Константинович Романов, впервые увидев невесту двоюродного брата, записал в дневнике: «Она показалась рядом с императрицей, и всех нас словно солнцем ослепило. Давно я не видывал подобной красоты. Она шла скромно, застенчиво, как сон, как мечта…»

Елизавета Федоровна познакомилась с будущим мужем, когда они были еще детьми. Сергей приезжал с матерью, русской императрицей Марией Александровной, в Германию. Элла всегда восхищалась правдивым характером, благородством, храбростью великого князя Сергея Александровича (в молодые годы он сражался на русско-турецкой войне), и не сомневалась, что будет с ним счастлива в семейной жизни. Их связывали глубокая нежность, понимание, общие вкусы в искусстве – это был брак по взаимной любви. Они старались ни на день не разлучаться, а если все-таки это случалось, ежедневно отправляли друг другу письма или телеграммы. Сергей Александрович с нежностью называл супругу «мое дитя» и «прелестное существо», она подписывала свои письма «твоя очень любящая маленькая жена».

Даже внешне они были похожи: высокие, светлоглазые, с аристократически тонкими чертами лица, в общении с окружающими – сдержанно-доброжелательные, немногословные. Лишь самые близкие знали, сколько горестей им вместе пришлось пережить…

«…Как мы все были счастливы год назад… Какой это был год для нас всех. Куда ни посмотришь – везде горе. Я так надеюсь, что холера не придет к нам, – писала Елизавета Федоровна в июле 1892 года своей бабушке, английской королеве Виктории, объясняя, почему им снова пришлось отложить поездку в Англию. – Конечно, это будет долгом Сергея, как генерал-губернатора, оставаться в Москве, и, конечно, я буду с ним».

Прошел всего год после переезда в Москву, но за такой небольшой срок – «везде горе» и два больших несчастья в семье.

Как обычно, на лето в Ильинское, подмосковное имение Сергея Александровича, приехал погостить его младший брат Павел Александрович с молодой женой и годовалой дочкой Марией.

«Вы знаете, как Сергей всегда жил для своего брата, обращаясь с ним скорее как с сыном. Он имеет такое любящее сердце…» – писала Елизавета Федоровна отцу об отношениях мужа с братом Павлом.

Двадцатилетняя супруга Павла, великая княгиня Александра Георгиевна ждала второго ребенка. В результате несчастного случая начались преждевременные роды: она родила мальчика, а сама, не приходя в сознание, умерла. Смерть молодой, жизнерадостной женщины стала для всех страшным потрясением.

Ребенок, названный Дмитрием, родился очень слабым. Следуя рекомендациям врачей, его всю осень выхаживали в Ильинском. Великий князь Сергей Александрович сам купал младенца в специальных бульонных ваннах (тогда для недоношенных детей не было инкубаторов). У Елизаветы Федоровны и Сергея Александровича не было своих детей. С тех пор Мари и «бэби» Дмитрий воспитывались в их семье.

Не прошло и полгода после трагедии, как на Елизавету Федоровну обрушилось новое большое горе: после непродолжительной болезни в Дармштадте скончался ее отец, великий герцог Гессен-Дармштадтский Людвиг IV. По странному совпадению, он ушел из жизни 1 марта, в тот же день, что одиннадцать лет назад отец Сергея, император Александр II, погибший от бомбы террориста.

Великая княгиня Елизавета Федоровна год носила траур по отцу, стараясь вместо балов и банкетов устраивать в губернаторском доме концерты. Охотнее всего она занималась делами благотворительности: посещала больницы для бедняков, тюрьмы, дома престарелых, делала пожертвования в различные благотворительные организации.

Внезапно на всех обрушилась неизлечимая болезнь императора Александра III, старшего брата Сергея. Государь скончался в Ливадии 20 октября 1894 года. В эти печальные дни Елизавета Федоровна была рядом с мужем – сначала в Крыму, затем в Петербурге, где проходили торжественные похороны царя, а для них – дорогого Саши.

Вскоре после похорон в Петербурге состоялось бракосочетание молодого императора Николая II и двадцатидвухлетней Аликс, отныне Александры Федоровны Романовой. В связи с трауром свадебная церемония была насколько возможно скромной.

«Ее обращение в Православие прошло прекрасно… Поддержкой было то, что она после этого приняла Святое Причастие вместе с Ники, Минни и со мной», – писала Елизавета Федоровна бабушке о свадьбе младшей сестры. – Это дало нам силы, чтобы пройти через это тяжелое время… Вся страна оплакивает своего любимого Миротворца, как называют Сашу, и выражают сочувствие этой молодой паре, которая, начиная свою новую жизнь у смертного ложа, показывает такую свою глубокую религиозность».

Весной 1896 года, в день Святителя Николая Чудотворца царская чета торжественно въехала в Москву. 14 мая состоялась пышная коронация императора Николая II и императрицы Александры Федоровны. Торжество омрачилось трагедией на Ходынском поле: на народных гуляньях с раздачей подарков и угощениями началась страшная давка, множество людей были задавлены насмерть или ранены. И хотя организацией празднеств в честь коронации, в основном, занималось министерство Императорского двора, в трагедии на Ходынском поле обвиняли и московского генерал-губернатора. Обстановка в Москве накалялась, волны недоброжелательности к властям проникали в частную жизнь. В высшем свете обсуждали отношения супруги столичного градоначальника и императрицы, распускали слухи об их тайном соперничестве.

В феврале 1901 года террорист смертельно ранил министра просвещения Николая Петровича Боголепова, а спустя всего несколько дней в Санкт-Петербурге было совершено покушение (к счастью, неудачное) на обер-прокурора Святейшего Синода Константина Петровича Победоносцева, известного своими монархическими и патриотическими взглядами. Победоносцев был учителем великого князя Сергея Александровича, в политических взглядах они являлись единомышленниками.

В апреле 1902 года новой жертвой террора стал министр внутренних дел Дмитрий Сергеевич Сипягин. Убийца нагло явился к нему под видом адъютанта московского генерал-губернатора и со словами «Вам срочный пакет от великого князя Сергея Александровича» выстрелил в министра в упор.

Занимать государственные должности и служить верой и правдой царю в России становилось опасным для жизни. В списке намеченных жертв у террористов стояло и имя генерал-губернатора Москвы.

В январе 1904 года Россия вступила в русско-японскую войну за контроль над Маньчжурией и Кореей. Одна из современниц Елизаветы Федоровны, в то время молодая, только что начавшая выезжать в свет девушка, оставила свои воспоминания о великой княгине в тот период: «На следующем балу она была еще красивее; на ней был белый туалет с рассыпанными по платью бриллиантовыми звездами и с такими же бриллиантовыми звездами на волосах. Она