– Какого…

Рома подпрыгнул на диване, вставая на ноги и как можно дальше отходя от стола и разбитого стакана, будто тот был ядовитой змеей, готовой вот-вот броситься.

– Что за черт?

Кажется, он точно тронулся умом. Стаканы ведь не живут своей жизнью и не летают, правда? Тогда как этот съехал со стола?

Скоблев зарылся пальцами в отросшие волосы, цепляя их у корней, и потянул вверх.

– Все, хватит пить. А то так и до психушки недалеко, – проговорил он, выходя из комнаты и по-прежнему не включая свет.

Зайдя в ванную, ополоснул холодной водой лицо. По дороге обратно прихватил веник и совок, которые нашлись в углу прихожей. Сгреб осколки разбитого стакана и, убрав в холодильник виски, лег спать.

Чужого присутствия больше не ощущалось. Скорее всего, дали о себе знать обычная переработка и усталость. Но вот съехавший на пол стакан никак не выходил из головы. Рома предполагал, что, возможно, он сам задел ногой столик. Никакой магии – просто резкое движение.

Мужчина уже начал проваливаться в сон, когда ожил мобильный, показывая неизвестный номер.

– Алло, – раздраженным, хриплым голосом проговорил следователь, отвечая на звонок.

– Роман Русланович, это Морозов. У нас труп.

На слово «труп» Скоблев среагировал, как бык на красную тряпку. Сон тут же пропал, как и раздражение.

– Куда ехать?

– За вами сейчас пэпсы приедут и отвезут на место преступления.

Не прощаясь, Рома сбросил вызов и вскочил с кровати. Натянул черные джинсы, футболку с ветровкой, обулся и, не дожидаясь, когда ему сообщат, что за ним приехали, выскочил на улицу.

Выйдя из машины недалеко от места преступления, Скоблев поежился от прохладного дуновения ветра. Осмотревшись, нашел взглядом поляну, освещенную яркими прожекторами. Там уже были Морозов и Наталья Юрьевна. При виде этой хрупкой женщины, занимающейся отнюдь не женской работой, Роме стало интересно, а есть ли у нее семья? И если да, то не расстраиваются ли они, когда их мать сутками напролет зависает в морге с трупами?

Быстро отбросив эту мысль, он подошел к телу девушки.

– Роман Русланович, доброй ночи, – поприветствовал Леня столичного коллегу.

Скоблев только молча кивнул и присел над трупом, светя фонариком своего телефона и быстро проходя глазами по телу.

– Личность установили?

– Да. Это не составило труда. Я знал ее. Вероника училась на один класс младше меня и жила в соседнем доме.

– Хорошо. Наталья Юрьевна, нашли что интересное?

Рома перевел взгляд на женщину, аккуратно складывающую рабочие инструменты в чемоданчик.

– Нет, все то же самое. Почерк один и тот же.

– Орган?

– С уверенностью в девяносто процентов могу сказать, что это легкие. Кожные покровы чистые, кроме шеи.

Рома тут же посветил фонариком в область шеи, и уже сам заметил след от укола.

– А кто нашел девушку? – теперь он обратил все внимание на младшего коллегу.

– Рыбаки.

– Рыбаки? – брови столичного следователя поползли вверх. – В два часа ночи?

– Да, – пожал плечами Морозов. – Здесь в трех километрах озеро, они часто по ночам рыбачат. В этот раз один из мужиков собаку свою взял. Та, видимо, сорвалась, вот и пошли ее искать, а нашли труп.

– То есть вы хотите сказать, что недалеко практически постоянно толкутся люди, но никто ничего не слышал и не видел? – Леонид кивнул. – Очень странно, – Скоблев поднялся на ноги и обернулся, светя фонариком вглубь леса. – Такое ощущение, словно кто-то хочет Франкенштейна создать, вот и собирает органы, – проговорил он чуть слышно. Тимохина фыркнула и закатила глаза, услышав его высказывание. – Между девушками есть что-то общее?

– Они все трое из одного детского дома, – ответил Морозов.

– Нам нужно завтра, точнее, уже сегодня, туда наведаться. Наталья Юрьевна, вы закончили с телом?

– Да.

– Уносите! – крикнул Роман санитарам, ждущим неподалеку.

Мужчины, схватив носилки, погрузили на них тело девушки, и все уже хотели расходиться, когда Скоблева что-то привлекло на том месте, где недавно лежал труп Вероники. Роман посветил туда фонариком.

– А это еще что? – проговорил он, привлекая к себе внимание.

Наталья Юрьевна и Леонид тут же остановились и тоже посмотрели туда, куда указывал Скоблев.

– След от ботинка. Предположительно мужской, – произнесла криминалист и, взяв фотоаппарат, сделала несколько снимков.

– Нужно изготовить слепок.

– Зачем, Роман Русланович? – с недоумением посмотрела на него женщина. – Думаете, найдете убийцу по следу от ботинка? Вряд ли. В этом лесу днем постоянно кто-то ходит. А если вы придете на местный рынок и обратите внимание на палатки с обувью, то поймете, что подошва с таким рисунком чуть ли не у всего города.

– И все-таки сделайте, пожалуйста, слепок.

– Как скажете, – спокойно проговорила Тимохина, словно несколько секунд назад не распиналась, доказывая бестолковость занятия.

Домой Роман не поехал, предпочел отправиться вместе с Морозовым в отдел и немного поработать. Тем более у него созрели некоторые мысли.

– Итак, что мы имеем?

Скоблев повесил на доску карту города и канцелярскими разноцветными кнопками обозначил места убийств. А теперь он стоял возле этой самой доски с заложенными за спину руками и рассуждал вслух. Леня же сидел напротив, за своим столом, и внимательно слушал, приготовившись отвечать на вопросы.

– Убийства произошли в трех разных местах и все в лесу. Почерк одинаковый. Девушек связывает то, что они сироты и из одного детского дома, – Рома прикрепил кнопку на место, обозначающее здание детского дома. Всмотрелся в карту, обвел взглядом места убийств. Еще раз. И снова. Все это время в кабинете висела гробовая тишина. Морозов не спешил отвлекать столичного коллегу от пришедших мыслей. Наконец Скоблев обернулся к Лене и внимательно посмотрел на него. – Леонид, ты ведь родился здесь и хорошо знаешь город, верно?

– Да, – парень тяжело сглотнул, не понимая, куда ведет Роман.

– Скажи мне, а вообще когда-нибудь раньше происходили подобные убийства?

– Насколько мне известно, нет.

– Нет, значит, – Скоблев задумчиво потер подбородок. – А ты веришь в мистику?

– В мистику? – ошеломленно посмотрел на него младший коллега. – Вы сейчас серьезно?

– Да. Так веришь?

– Не особо.

– Знаешь, я кое-что раскопал о знаке, выгравированном на той монете, которую оставляют вместо органа. Как оказалось, это древний кельтский символ, его используют в колдовстве. Взгляни.

Скоблев ткнул пальцем в полотно карты, висевшей на доске. Леонид поднялся и подошел ближе, но ничего особенного не увидел и не понимал, куда смотреть, чтобы уловить ход мыслей столичного следователя.

– А что тут? – поинтересовался он.

– Ничего не напоминают места с кнопками? – загадочно ответил Скоблев, и уголки его губ слегка приподнялись.

Молодой следователь еще сильнее прищурился, осматривая карту с разных ракурсов, но так ничего и не нашел. Рома