Михаил обнаружил, что уже не замечает её несуразности. Видимо, потому что её не замечала сама Оксана. Она воспринимала собственную внешность как должное и не особенно комплексовала. Да, мелкая, тощая, на голове шапка из волос, и ничего с ними не сделать — только если сбрить, но тогда будет ещё хуже. Да, нос маленький, а губы крупные. Ну и что? Это не мешало Оксане уверенно говорить и быть большой умницей. Два языка, высшее художественное образование, хорошее знание офисных программ и делопроизводства — несмотря на то что опыт работы секретарём у Оксаны был небольшой, — всё это понравилось Михаилу, и он решил дать ей шанс. И не успел опомниться, как Птичка прочно поселилась в его приёмной. Никого другого Алмазов на этом месте уже не мог и не хотел представлять, потому что при одном только взгляде на Оксану у Михаила отчего-то почти всегда повышалось настроение. Ни одна женщина на него так не действовала, даже жена, когда он ещё её любил.

Михаил Оксане симпатизировал. И ему иногда было немного обидно, что она, наоборот, совсем не жаловала своего шефа. Хотя это в любом случае предпочтительнее, чем если бы Оксана в него влюбилась.

Глава 9

Оксана

Через полчаса рассылка с заданием была готова, и почти сразу ей на почту полетели обратки. Как Оксана и предполагала, сотрудники восприняли идею придумать название для сети собственных мебельных салонов и получить за это премию с недюжинным энтузиазмом и загрузили её почту по самое не балуй. Если учесть, что остальные дела никто не отменял — а перед Новым годом их было больше, чем обычно, — то Оксана толком даже не успевала просмотреть приходящие письма. Алмазов дал двое суток на мозговой штурм, и она решила, что зарегистрирует все идеи после — когда это время закончится. Пока же, мельком заглянув в присланные варианты названий, Оксана только иронично улыбнулась: почти все пытались каким-то образом, чаще всего неудачным, обыграть фамилию шефа. «Алмаз-мебель», «Алмазная мебель», «Алмебель», «Алмазный дом мебели» — подобная безвкусица составляла процентов пятьдесят из полученного. Михаил Борисович будет не в восторге, но вдруг всё-таки удастся обнаружить среди этих плевел хотя бы парочку нормальных зёрен?

Сам Алмазов продолжал почти перманентно пребывать в плохом настроении, которое периодически ухудшалось или улучшалось — в зависимости от успехов начальников отделов. Начальник отдела снабжения, например, решил проблемы с поставками новейшей фурнитуры, этим улучшив цвет лица её шефа почти на полдня, но затем начальник отдела логистики сообщил о трудностях на таможне и задержке европейских отделочных материалов — и Алмазов вновь помрачнел. Причём Оксана заметила, что уходить домой шеф с каждым днём стремился всё меньше и меньше, но и свиданий не назначал — она бы знала, он всегда просил её заниматься организацией всех своих встреч, даже личных, и это заранее обговаривалось ещё на этапе собеседования. Тогда Оксана, правда, не подозревала, что имеется в виду под личными встречами…

Забавно, а ведь Алмазов на собеседовании ей понравился как мужчина, и Оксана всерьёз раздумывала, стоит ли у него работать в таком случае. В итоге решила, что её чувства даже от влюблённости далеки — так, лёгкая симпатия, потому что симпатичный, вежливый, хорошо одевается и приятно пахнет, — и не стоит жертвовать карьерой ради призрачных ощущений. В результате эти ощущения позорно сдохли на первой же неделе работы, когда Оксана поняла, что Алмазов изменяет жене.

Были моменты, когда она и уволиться из-за этого хотела, настолько противно было заниматься бронированием столика в ресторане или номера в гостинице, обговаривая наличие цветов и полусладкого шампанского. Но потом, поделившись своими страданиями с подругой, услышала другой взгляд на ситуацию и как-то… нет, не успокоилась — смирилась.

— Слушай, это бред, — отрезала тогда Наташа — подруга, благодаря которой Оксана устроилась после развода переводчиком-синхронистом. Когда-то они дружили втроём — Оксана, Лена и Наташа, — но после того, как Коля ушёл к Лене, Наташа заявила, что «даже на один унитаз с ней больше не сядет». — Какое «уволюсь», ты о чём? Понимаю ещё, ты сама бы с этим алмазом неогранённым спала. Но ты обыкновенный секретарь. И что, если ты уволишься — кому от этого будет легче?

— Мне?

— С х** ли? — фыркнула Наташа. — Тебе надо будет искать новую работу, в каком месте это легче? И главное: никто не гарантирует, что твой следующий начальник не будет заниматься тем же самым. Или хуже — вдруг к тебе начнёт приставать, как твой предыдущий шеф? Так что не дури, Оксан. И ещё момент… — Наташа поколебалась, прежде чем сказать: — Не думала, что его жену всё это может попросту устраивать?

— Что-о? — У Оксаны глаза на лоб полезли. — Да ладно, как это? Как может устраивать муж-кобель?

— Элементарно, Воронина. — Наташа развела руками. — Есть бабы, которых это вообще не смущает, — носит деньги в дом, из семьи не уходит, и ладно. Так что не лезь не в своё дело, просто работай, и всё.

В итоге Оксана решила последовать совету подруги — и, как ни странно, не пожалела. А на второй год работы она даже иногда подтрунивала над Алмазовым по поводу его любовниц — ненавязчиво, но ядовито, — и он никогда не обижался, фыркал и улыбался только. Даже когда Оксана ехидно уточняла, какого цвета обёрточную бумагу использовать для упаковки подарка — чёрного или у него другие планы?

Да, при расставании шеф всегда дарил своим девкам украшения — только при расставании, во время встреч никогда, — поэтому вопрос Оксаны был правомерен. Может, следует готовить девушку к плохим новостям, начиная с обёрточной бумаги? Чтобы не обнадёживать.

— Это было бы слишком жестоко с моей стороны, Оксана Валерьевна, — ответил тогда Алмазов, мягко улыбнувшись и нисколько не рассердившись. — Но можно какую-нибудь потемнее. Фиолетовую, например.

— Давайте тогда чёрной ленточкой перевяжем.

— Лучше полосатой, — произнёс шеф с абсолютно серьёзным лицом. — Как зебра. Хороший символ. Сегодня расставание, полоса чёрная, а завтра что-то новое — полоса белая.

Оксана тогда не выдержала и фыркнула, а потом смутилась, осознав, что этот диалог несколько вышел за рамки формального общения начальник-подчинённая.

Но полосатой ленточкой прощальный подарок для очередной девицы она всё же попросила перевязать. И Михаил Борисович, гад такой, на Восьмое марта потом подарил Оксане букетик тюльпанов, перехваченных именно такой ленточкой. И подмигнул ещё, когда она застыла на своём рабочем месте, старательно делая лицо и пытаясь не рассмеяться.

Шеф умел быть обаятельным, да. И Оксана, наверное, даже влюбилась бы в Алмазова со временем —