Я обошла яйца несколько раз, рассматривая со всех сторон и пытаясь убедить себя в ошибке, но ничего не выходило. Даже мысли о том, что внутри их были змеи, не убеждали в правильности увиденной картины. Яйца слишком большие, чтобы принадлежать обычным рептилиям.

Рассказывали, что Имуги до вознесения не обладали развитым, как драконы, умом, но если это потомство Пятого Дракона, то его детёныши могли быть не менее разумными, чем он. Меня замутило. Сердце лихорадочно забилось в груди, а остаточное действие успокоительного сошло на нет, оставив меня наедине со страхом, тревогой и подкатывающей паникой. Слова Эйдена, что его дети умирали в мучениях, вертелись в голове. Я никак не могла поверить, что Драконы Юга и Запада пошли на такую жестокость.

Сколько они бились в агонии? Часы? Дни? Недели?

Со свистом я втянула влажный воздух и во всей полноте ощутила холод пещеры. Учащённое сердцебиение не грело, а лишь усиливало мою нервозность. Встав вплотную к окаменевшему телу, я протянула руку к яйцам и убедилась, что это не странный цвет скорлупы и они действительно окаменелые.

– Не смей!!!

В испуге я отдёрнула пальцы. Разъярённый крик Эйдена низкой вибрацией прокатился по пещере, раздавшись эхом. Я едва успела обернуться, как он стремительно преодолел расстояние между нами. Пятый Дракон грубо схватил меня за платье на груди и рывком оттащил в сторону. Я захрипела и вцепилась в его руку, ворот до боли сдавил горло, не позволяя вдохнуть. Эйдена трясло от ярости, он видел, что мне больно, но в приступе гнева сильнее сжал в кулаке ткань. Я была уверена, что в этот раз он точно меня убьёт.

– Не смей к ним прикасаться! – с незнакомой ранее злобой прошипел он.

Перед глазами замелькали разноцветные пятна, за гулом крови в ушах я с трудом разобрала приказ, но не могла ничего ответить. Сознание уплывало, голова откинулась назад, и я безвольно опустила руки, перестав сопротивляться. Неожиданно Эйден отпустил, я упала на колени и зашлась в кашле. Король остался стоять надо мной, сжимая и разжимая кулаки. Он явно боролся с желанием немедленно сломать мне шею. Ему потребовались долгие секунды и, похоже, вся сила воли, чтобы побороть возникший порыв и отступить.

Эвирец молча дождался, пока мой приступ кашля закончится, а когда я тяжело села на ближайший камень, он окинул меня ненавидящим взглядом. Несмотря на то что Эйден меня чуть не убил, я не могла избавиться от чувства жалости к нему. Если ранее его злоба и методы мести братьям казались слишком радикальными, то теперь всё встало на свои места.

– Это… яйца? – хрипло выдавила я, горло саднило.

Холод в глазах Пятого Дракона обжигал, казалось, что я слышала, как скрипели его зубы. Суженные зрачки эвирца выдавали ярость, которую ему не удалось потушить.

– Как ты нашла это место? – после продолжительной паузы сухо спросил Эйден.

– Не знаю. Я убегала, наобум выбирала… повороты на развилках.

Пятый Дракон напряжённо, сквозь зубы выпустил набранный воздух. Его плечи слегка расслабились.

– Нравится зрелище? – едко поинтересовался он, кивнув на своё окаменелое тело. – Довольна тем, что они со мной сделали?

Нет, я не была довольна, хотя от меня Эйден не заслужил ни жалости, ни сочувствия. Я упрямо промолчала.

– Верно, это яйца, – всё-таки ответил Эйден.

– Они… твои?

– Мои.

– Но как… ты же…

– Самец? – с кислой усмешкой помог тот. Я согласно кивнула, и эвирец продолжил: – Значит, ты должна догадаться, что у меня была пара. Настоящая Имуги и, вероятно, последняя из существовавших.

Эйден выдавил презрительный смешок, заметив мою растерянность.

– Только не говори, что и о них ты ничего не знаешь, – язвительно поддел он.

Я напрягла память: если Имуги проживал тысячу лет, то у него появлялась возможность вознестись и стать драконом. Однако после катаклизмов и охватившего землю жидкого огня они практически вымерли, как и остальные существа, о которых рассказывалось в преданиях первых хранителей. Тогда драконы охотно делились с людьми историями о том, каким мир был раньше.

Спрятавшись в водах, несколько десятков Имуги пережили жидкий огонь, но с появлением людей оказалось, что на них влияет магия слов. В легендах говорилось, что если человек увидел Имуги в момент вознесения и назвал его драконом, то тот им и становился, если же человек восклицал «змей», то на Имуги падало проклятие, которое лишало его возможности превратиться в дракона.

– Знаю, но думала, что это, опять же, не более чем миф. Их давно никто не видел, а большинство учёных уже и вовсе сомневаются, что они когда-то существовали, – не реагируя на его издевательский тон, ответила я и потёрла саднящую шею.

– Ваши сказки местами смешны и лживы. Ранее жило много змееподобных созданий, но после катастрофы их осталось мало, и они продолжили вымирать. Стоило мне поселиться на западной стороне от горного хребта, как, страшась остальных драконов, они перебрались ко мне в поисках покровительства и защиты. Некоторые сознанием не ушли дальше самых примитивных рептилий, другие обладали чуть большим интеллектом. Имуги были из последних. Разумные, но недостаточно, чтобы тягаться с драконами. Им не хватало ни мудрости, ни сил. Поэтому они прятались в реках и водоёмах. К моему рождению их осталось не более пары десятков.

– Ты встретил пару, когда был драконом?

– Нет. Драконов они боялись. Сперва люди пооткрывали свои грязные рты, и я стал Имуги, – раздражённо бросил Эйден. – Ты знаешь про вознесение и то, что Имуги мог стать драконом?

Я кивнула, и напряжённо сведённые брови Эйдена немного расслабились.

– Со мной же произошло с точностью до наоборот, когда сотни голосов заклеймили меня змеем. Мой разум остался прежним, но меня лишили сил и могущества. Я пришёл в такой гнев, что убивал людей десятками, и те в страхе бежали. Даже братья оставили меня в покое, то ли шокированные, то ли сбитые с толку моим низвержением. Спустя годы я смирился со своим новым обликом, решил позабыть о людях и, уже будучи змеем, встретил самку. Иронично, что из великих драконов выжили лишь самцы. В мире не осталось для нас пар. Однако среди Имуги были разные особи, поэтому, став одним из них, я получил возможность продолжить свой род.

– Твоя пара… где она?

Стоило вопросу сорваться с языка, как я моментально пожалела. По одному потемневшему от гнева лицу Эйдена стало ясно, что лучше было промолчать. Я обхватила себя руками, чувствуя непрекращающуюся дрожь. Хоть и