1648 – из устья Колымы идут на восток, вокруг Чукотки, кочи Дежнёва. Первыми из европейцев дежнёвцы проходят проливом, который позже получит имя Беринга, и строят острог на реке Анадырь.

1649 – на Амур идёт Хабаров (уроженец – как и Дежнёв, Атласов, Шалауров, Бахов – Великого Устюга). Подчиняет дауров. Русские начинают обживать Амур: здесь появляются Албазинский и Нерчинский остроги.

1655 – казак Онуфрий Степанов добирается до севера нынешнего Приморья, исследует Уссури и её притоки.

1697 – Атласов присоединяет к Якутскому воеводству Камчатку. Этот процесс сопровождался многочисленными стычками с аборигенами. Именно эпизоды этих сражений выписывал Пушкин, назвавший Атласова «камчатским Ермаком», в последние дни своей жизни из монографии Крашенинникова «Описание земли Камчатки».

Единственным народом, не побеждённым русскими в бою, считаются чукчи. Ратники, уже покорившие Сибирь, да и Европе себя показавшие, не смогли одолеть их, несмотря на технологическое превосходство. Есть даже версия, что анекдоты про чукчей – компенсаторная реакция на этот факт. В самом деле, народов в России много, но на роль анекдотического выбрали почему-то именно чукчей. Правда, среди анекдотов были всякие, чего стоит тот, где чукча, обучая сына охоте, убивает геолога и поясняет: «Спички». Или другой – тоже про невезучего геолога: чукча приносит в милицию голову человека, представившегося «начальником партии»… Русские называли чукчей «писаными рожами» – те татуировали лица, как индейцы Купера. Трудно найти более небуржуазный народ. Отважное меньшинство, северные пассионарии, отмороженный арктический спецназ, дикая дивизия заполярных Давидов, защищающих свою Брестскую крепость, народ, который не смогли победить русские, – одним этим (и ещё уникальным опытом выживания в условиях, которые можно определить как «гипертрофированная Россия») чукчи застолбили себе надёжное место в истории человечества.

Воеводам приказывали «приводить иноземцев под высокую государеву руку… ласкою, а не жестокостью» – не сравнить с историей заселения Нового Света. Герцен писал: «Соединённые Штаты, как лавина, оторвавшаяся от своей горы, прут перед собою всё; каждый шаг, приобретённый ими, – шаг, потерянный индейцами. Россия понимает кругом, как вода, обходит племена со всех сторон». Когда в XIX веке на средний и нижний Амур пришли русские солдаты, это были вежливые люди. Как писал географ, офицер Михаил Венюков, это «не были нашествия русских войск с целью кого-либо разгромить или покорить оружием, как на Кавказе или потом в Туркестане». Николай I требовал: «Чтобы на Амуре порохом не пахло». Войска, пишет Венюков, «брались на всякий случай, а главное – как рабочая сила для водворения русских оседлостей». И если приходилось с оружием в руках защищать новые владения, то не от китайцев и тем более не от аборигенов, а от европейцев – например, во время Крымской войны.

Пост Владивосток заложили солдаты – три десятка парней при прапорщике Комарове и одном десантном орудии. Комендант поста в 1861–1863 годах Бурачёк писал: комаровские сооружения «чрезвычайно отчётливы», потому что с 1854 года «почти все первые постройки по Амуру» произведены теми же самыми солдатами 4-го Восточно-Сибирского линейного батальона. Это были не столько бойцы, сколько стройбатовцы, колонисты.

Позже, в советское время, курс был сохранён: культбазы, медицина, образование, создание письменности на национальных языках… Канадский писатель, этнограф, эколог Фарли Моуэт, в конце 1960-х дважды побывавший в СССР (Москва – Иркутск – Якутск – Магадан), с удивлением отмечал: в Якутске выходит до пятидесяти оригинальных книг местных авторов в год, многие из них переводятся на русский (и наоборот). Увидев, что большинство местных художников, писателей, журналистов – якуты, эвенки и юкагиры, Моуэт признался: «Не могу себе представить даже отдалённо сопоставимую картину в Америке». В Институте мерзлотоведения отметил: из четырнадцати завлабов восемь – natives, включая трёх женщин. Признавался журналу «Вокруг света»: «Хочу вызвать зависть у канадцев, рассказав им о том, что сделал для своих северных народов Советский Союз».

Вернёмся в XVII век, в конце которого Россия обожглась на Амуре. Границы Китая проходили гораздо южнее, но его власти (с 1644 года в Пекине воцарилась маньчжурская династия Цин) решили притормозить освоение русскими Приамурья. После ряда стычек и осады Албазина было решено провести границу по Горбице и Аргуни, Аргунский острог перенести, Албазинский срыть. Таков смысл подписанного в 1689 году Нерчинского договора; он был невыгоден для России, которой пришлось уйти со среднего Амура, сохранив лишь верхний. Нижний Амур был слабо знаком обеим сторонам, в связи с чем разграничение данной области отложили до «иного благополучного времени». Именно этот пункт, отмечал позже Невельской, оставил России «полное право на возвращение от Китая Амурского бассейна».

А пока пришлось, на время бросив южные пути, торить северные. «Приамурский край для нас как бы не существовал, – писал Невельской о том времени. – Сопредельное же с ним Забайкалье сделалось местом ссылки и было для нас только грозою и каким-то ледяным чудовищем, при воспоминании о котором трепетали в Европе… Между тем народонаселение Сибири возрастало; пути, ведущие в неё из Европейской России, населялись и улучшались. Владения наши более и более распространялись от Якутска к северо-востоку».

Ещё несколько дат:

1711 – Анциферов и Козыревский идут на Курилы, где узнаю́т: японцам запрещено бывать севернее Хоккайдо, а курильчане – айны – независимы от Японии.

1725 – Пётр I, которого мы привыкли считать западником, перед смертью успевает снарядить Первую Камчатскую экспедицию Беринга и Чирикова.

1731 – создаётся Охотская военная флотилия.

1732 – бот Фёдорова и Гвоздева «Св. Гавриил» бросает якорь у берегов Аляски.

1733 – начинается Вторая Камчатская экспедиция.

1740 – основан Петропавловский острог.

В конце XVIII века на Урупе, одном из Курильских островов, возникает первое постоянное русское поселение – Курилороссия.

Якутия, ещё вчера восточный форпост, превратилась в глубокий тыл России, которая, разогнавшись, ушла настолько далеко на восток, что пришла на Запад – опять же с тыла.

Русские всё чаще вспоминали об утраченном Приамурье. «Всё необъятное левое побережье Амура и берег Тихого океана, вплоть до залива Петра Великого… в течение двух столетий манили сибиряков», – писал Пётр Кропоткин, географ и революционер-анархист.

В ломоносовской «Оде на день восшествия на Всероссийский престол Её Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны» 1747 года, разобранной на цитаты (от «Науки юношей питают…» до «…быстрых разумом Невтонов»), есть и такие слова:

…Где солнца всход и где Амур

В зеленых берегах крутится,

Желая паки возвратиться

В твою державу