Как и положено, первомайский праздник встретили торжественным митингом, собравшись у разукрашенной лозунгами снежной трибуны, и не менее торжественным праздничным обедом, венцом которого стал полутораметровый осетр и гора пирогов.

2 мая преподнесло очередной сюрприз. В полукилометре от палаток начал тороситься и ломаться лед. Часть льдины, на которой располагался аэродром, измололо на куски и отнесло на восток. Контрольные площадки, находившиеся на ней, исчезли вместе с вмороженными там электротермометрами. Неожиданные подвижки заставили поторопиться с переносом грузов в лагерь. Всю ночь возили и таскали оставшиеся на аэродроме бочки с бензином и ящики с оборудованием.

Конец апреля принес новые неприятности. Через аэродром, расколов его на две неравные части, прошла трещина шириной в полметра. Все надеялись на благосклонность природы - авось снова сойдется. Но она подышала, подышала и к вечеру 29 апреля разошлась, местами на 20-30 метров. Самое неприятное заключалось в том, что Яковлев с Петровым остались по ту сторону трещины, а вместе с ними научное оборудование и бочки с бензином. После недолгих раздумий решили соорудить плот из пяти пустых бензиновых бочек. Сказано-сделано.

Через трещину перекинули веревку, и импровизированный паром ушел в свое первое плавание. Успех окрылил, и вскоре все добро оказалось в лагере. К вечеру прилетел Ю. Орлов и мастерски посадил свой Ли-2 на пятисотметровый обломок аэродрома. Вместе с ним прибыли еще два новых "дрейфуна": магнитолог Михаил Михайлович Погребников и аэролог Петр Федорович Зайчиков.

1 мая общими усилиями приготовили праздничный обед. Но не успели сесть за стол, как появился Курко и сообщил, что Задков на подходе. К счастью, трещина снова сошлась, и мороз восстановил статус кво.

Так что для четырехмоторного Пе-8 аэродромной полосы было вполне достаточно. Кроме горы грузов, среди которых нашелся ящик с фруктами и овощами, Задков доставил последнюю пару зимовщиков: кинооператора Евгения Павловича Яцуна и механика Михаила Семеновича Комарова.

Оказалось, что Комаров прибыл не один. За ним на поводке, переваливаясь, топал медвежонок. Он, бедолага, остался сиротой, и полярники острова Врангеля прислали его в подарок. Несмотря на младенческий возраст, младенец обладал могучим голосом. Ропак даже не отважился к нему подойти.

Праздничный обед выдался на славу. Стол ломился от яств, среди которых почетное место занимал полутораметровый осетр.

В ночь на третье мая снова взбунтовался лед. Трещину опять развело, а затем обломки полей полезли с треском и шорохом друг на друга, образовав трехметровую гряду торосов.

Свое прибытие на станцию Комаров отметил решением одной из самых обременительных лагерных проблем - заготовкой воды на камбуз. Ее требовалось огромное количество для приготовления пищи, чая, мытья посуды и прочих хозяйственных забот. Для получения 1 литра воды надо было растаять 10-15 тысяч кубических сантиметров плотного снега, и эта процедура поглощала тьму драгоценного газа.

Сразу после завтрака Комаров, призвав на помощь Дмитриева, прикатил пустую бочку из-под бензина, вырубил зубилом верхнюю крышку, тщательно отмыл стенки кипятком. Затем, склепав треногу, он водрузил на нее бочку а под низ поставил АПЛ (авиационную подогревательную лампу). Бочку заполнили снегом, подкачали лампу, и под ее могучее гудение снежная масса стала быстро превращаться в воду. Чтобы дежурному по камбузу не приходилось каждый раз выбегать на мороз за водой, Комаров протянул от бочки в палатку резиновый шланг с краником на конце.

5 мая Ю. Орлов прилетел в последний раз. Быстро разгрузившись, он поднял машину в воздух и, сделав над лагерем прощальный круг, растворился в белесо-голубом небе. Воздушный мост "Точка-36-материк" прекратил свое существование. Теперь станцию с окружающим миром связывала лишь зыбкая невидимая ниточка радиоволн.

13 июня ртутный столбик термометра впервые перевалил через нулевую отметку и остановился у отметки +1,3°. А на следующий день задождило. Сугробы насквозь пропитались водой. Пришлось надеть резиновые сапоги. Талой воды становилось все больше, и то там, то тут возникали озерца голубой воды-снежницы глубиной до сорока сантиметров. Пришлось палатки перетаскивать на новое место. А солнце пригревало все сильнее. Любой темный предмет, лежащий на снегу, через короткое время втаивал на несколько сантиметров. Лагерь постепенно превращался в северный филиал Венеции.

А к довершению неприятностей начались подвижки ледяных полей в окрестностях станции и образовалось несколько разводий. Пришлось приводить в боевую готовность все аварийные средства: надуть клипперботы, изготовить плот-понтон из пустых бензиновых бочек, создать в разных точках льдины склады с аварийными запасами пищи и обмундирования, газовыми баллонами, палатками и спальными мешками. А тут еще появились белые медведи. Один из них, здоровенный самец, подобрался незамеченным к палатке-камбузу и напал на Дмитриева. Переполох был страшный. Но на этот раз все обошлось без серьезных последствий, для всех, кроме нахального мишки.

Полярное лето наступило 17 июня. Появились чайки, а в разводьях все чаще показывались морды любопытных нерп. А несколько дней спустя станционный зоопарк пополнила стая белух. Они долго кружили, демонстрируя свои серовато-стальные спины.

Но солнце принесло еще одну неприятную неожиданность. Стали портиться продукты. Это казалось парадоксальным. Вокруг миллиарды тонн льда, а уберечь мясо и рыбу невозможно. А объяснялось это так называемым парниковым эффектом льда. Видимая часть солнечного спектра проникала через лед. Тепловые лучи поглощаются, а обратного излучения не происходит, так как поверхностная корочка льда задерживает тепло и оно постепенно накапливается даже при отрицательной температуре воздуха.

А вода все продолжала наступать. Попытки спустить ее в океан, проделав во льду сквозные отверстия, не принесли успеха. Скважины мгновенно забивались талым снегом и ледяным крошевом. И снова выручил Комаров. Он целые сутки что-то мастерил в своей мастерской и наконец положил на стол кают-компании необычный бур с десятисантиметровым пером.

Все свободные от работы немедленно отправились испытывать комаровскую конструкцию. Но когда поток воды, журча и булькая, устремился в скважину, даже скептики вынуждены были признать, что Комар - "это голова". Третьего июля льдина снова пересекла 78-ю параллель, продрейфовав на полградуса к югу. Дни проходили в работе и хлопотах, в борьбе с водой и... белыми медведями, повадившимися на станцию.

А 12 июля произошло ЧП - загорелась палатка радистов. Высохший за несколько солнечных дней палаточный тент вспыхнул как порох. А тут грохнул бачок с бензином и стали взрываться винтовочные патроны.

Вдруг Яковлев закричал: документы, там документы, не раздумывая, бросился в палатку. К счастью, чемоданы с материалами научных исследований оказались у самой стенки. Их вытащили из огня и бросили прямо в снежницу. А от палатки и, главное, от радиостанции остались рожки да ножки. Это была настоящая беда