их насельников состоит из русских. Не преувеличивая можно сказать, что угроза Православной Церкви от западного вольнодумства сербов только там перестает существовать для религиозной жизни, где русские привнесли пыл своей мистики и веры[108].

В Журналах заседаний Архиерейского Синода мы находим сведения о жизни Хоповского женского монастыря (бывшего Леснинского). Епископ Вениамин обращался в Синод с просьбой обители в ее тяжелом положении, создавшемся из-за присутствия наместника – сербского иеродиакона. По распоряжению Сербского Архиерейского Синода наместник Хоповского монастыря был переведен на другое место служения[109].

И в других вопросах Архиерейский Синод тесно взаимодействовал с Сербской Православной Церковью. Например, в январе 1926 года в адрес Архиерейского Синода от русских священнослужителей поступило прошение об утверждении устава Общества Братской Взаимопомощи русских православных священнослужителей, проживающих в Королевстве СХС. Однако поскольку данные священнослужители состояли в клире Сербской Православной Церкви, Синод постановил предварительно по данному вопросу сделать сношение со Святейшим Патриархом Сербским[110].

В январе 1927 года настоятель церкви Штаба Главнокомандующего Русской армией протоиерей В. Виноградов обратился к Синоду с просьбой определить статус названной церкви после отъезда Штаба из Королевства СХС. Было решено русскую православную церковь в Карловцах считать Синодальной, с непосредственным подчинением Председателю Архиерейского Синода митрополиту Антонию и с сохранением выделяемого на ее содержание из сумм Архиерейского Синода денежного пособия в размере 250 дин. в месяц[111].

В декабре был заслушан рапорт Епископского Совета при Управляющем русскими православными общинами в Королевстве СХС, с приложением переписки, возникшей по поводу ареста и смерти священника Николая Афонского, совершавшего свое служение в приходе Нишской епархии. В связи с этим Архиерейский Синод обратился с просьбой к Сербскому Священному Синоду способствовать выяснению обстоятельств ареста и смерти священника Н. Афонского. Вместе с тем Синод просил помощника мэра города Белграда Васу Лазича оказать содействие в деле получения из Управы г. Белграда сведений о названном священнике[112].

В феврале 1929 года был заслушан доклад митрополита Антония по вопросу о принятии духовенством русских православных церквей в Королевстве СХС сербского подданства, а также – циркулярное разъяснение митрополита Антония по данному вопросу – от 30 сентября / 13 октября 1928 года на имя настоятеля Русской православной церкви в Белграде, и – от 13/26 сентября принтам русских церквей в Королевстве. Архиерейский Синод утвердил данные Председателем циркулярные разъяснения принтам русских православных церквей в Королевстве СХС и, в частности, причту русской православной церкви в Белграде, вполне разделяя изложенную позицию.

…Принимая во внимание, что новый закон о подданстве касается не столько русских, сколько других иностранцев и Королевское Правительство не принуждает первых к принятию подданства, а также особое исключительное положение русских принтов в Королевстве СХС, Архиерейский Синод не усматривает никакой нужды в принятии и сербского подданства, но и не может стеснять желающих из среды их принять таковое подданство, но с обязательным увольнением от занимаемой должности на русской церковной службе и поступлением в распоряжение сербских церковных властей[113].

В декабре была заслушана переписка по жалобе Б. А. Пеликана на Епископский Совет при Управляющем русскими православными общинами в Королевстве СХС за отказ в выдаче свидетельства о смерти племянников и племянниц. Господину Пеликану было предложено указать еще одного свидетеля, о допросе которого в адрес Синодальной Канцелярии было сделано соответствующее распоряжение[114].

Болгария

Важную роль в истории Болгарской Православной Церкви, а также Болгарии в целом, в 1920-1940-е гг. играла многотысячная русская послереволюционная эмиграция. Когда в результате Гражданской войны часть русских архиереев оказалась в эмиграции в Стамбуле, их приютила в своей резиденции Болгарская Экзархия. По данным Беженского комитета в Стамбуле, на 1 февраля 1921 г. в Болгарии уже находилось 6855 русских беженцев[115], а летом 1922 г. их число достигло максимальной цифры – 34–40 тыс.[116]

В начале 1920-х гг. в Болгарии начали образовываться русские общества, культурные, учебные, благотворительные заведения, действовали три госпиталя Российского общества Красного Креста, количество русских газет и журналов достигало сотни, художники-эмигранты писали иконы и фрески в самых известных болгарских храмах.

Поскольку в это время 55 % населения страны было неграмотным, русская интеллигенция играла важную роль в интеллектуальной жизни Болгарии. Русские богословы внесли значительный вклад в развитие болгарского духовного образования. Так, бывший ординарный профессор Петроградской Духовной академии Н. Н. Глубоковский стал одним из создателей в 1923 г. Богословского факультета Софийского университета и основателем новозаветного богословия в стране[117]. Летом 1925 года Русская Академическая организация в Болгарии сообщала Архиерейскому Синоду об исполняющемся 35-летии ученой деятельности профессора Н. Н. Глубоковского[118].

Духовными центрами русской эмиграции в Болгарии были храмы, при которых возникали братства, сестричества, молодежные и детские группы, где активно занимались просветительской, культурной и благотворительной деятельностью. В Журнале заседаний Архиерейского Синода за декабрь 1923 г. мы читаем, что в Болгарии состоялось открытие общины св. Евфросинии (Белого Креста)[119].

Болгарская Православная Церковь сильно нуждалась в священниках, особенно образованных, и ее Священный Синод охотно назначал русских священнослужителей настоятелями болгарских приходов и преподавателями Духовных учебных заведений.

Священный Синод позволил создание и самостоятельных в юрисдикционном отношении общин и монастырей, вошедших позднее в состав Русской Православной Церкви за границей[120].

С самого начала Болгарская Православная Церковь оказывала помощь русским эмигрантам. Государственные структуры также принимали в этом деле большое участие. Был создан Комитет по делам русских беженцев в Болгарии – главное государственное учреждение, занимавшееся проблемами русской эмиграции до февраля 1945 г. К середине 1930-х гг. численность русской эмиграции в Болгарии в результате возвращения на Родину, переезда в другие страны и естественной убыли заметно сократилась. В СССР вернулось около 11 тыс. человек.

По данным различных болгарских историков, в 1929–1930 гг. их насчитывалось от 21,5 до 23 тыс., а в 1938–1939 гг. – от 15,5 до 18,2 тыс.[121].

В Софии существовал русский православный храм во имя святителя Николая Чудотворца, построенный как храм российской дипломатической миссии (заложен в сентябре 1907 г., освящен 11 сентября 1914 года). В 1920-х гг. русские беженцы проводили в нем богослужения[122].

Управлял эмигрантскими общинами в Болгарии выдающийся архиерей и богослов владыка Серафим (Соболев). 19 февраля 1921 г. он переехал в эту страну из Турции, а в апреле Патриарх Тихон назначил его управляющим русскими приходами в Болгарии с титулом епископ Богучарский. Представляет несомненный интерес следующий рапорт Управляющего русскими православными общинами в Болгарии, епископа Дубенского Серафима от 6/19 ноября 1929 года следующего содержания:

В делах Русского Архиерейского Синода имеется список всех иерархов Российской Церкви, санкционированный