— Нет, жрецы служат только своему богу. И если этот Ульвид думает иначе, то он болван. Да неужто бы никто не приметил, что бритт живет посередине Сторборга?

— А как? По лицу не всегда отличить, а говор у него чистый. Что на бриттском, что на норском. Опять же рунный, с островов прибыл.

Альрик задумался.

— Значит, говоришь, Хрокр не сжигал свой дом? Так получается, что это либо совпадение, либо Ульвид твой его спалил.

— Как так? — удивился я. Что за бред?

— Вспомни. Он с тобой к этому дому ходил, а потом пропал. А перед тем узнал, что ты из пришлого хирда и уже успел завести вражду в городе. Сжег дом — нас обвинили и сделали изгоями. И тут откуда ни возьмись Фарлей! Вроде как помочь, но помогали-то всем мы! И бриттов учили, и тварей били, а их там немало за три года поразвелось! Теперь вот с малахами воевать будем. Понимаешь? Если он тот, за кого себя выдает, то он самую большую выгоду с сожженного дома получил!

— И что теперь делать? Не помогать с малахами?

Я аж растерялся. А ведь Альрик дело говорит! И впрямь Ульвиду выгоднее всего было. Но ведь он так мне помог, и в городе, и на болотах…

— Да уж поздно. Мы по самую шею во всем этом увязли. А Фарлея я поспрашиваю, и с Полузубым поговорю.

До самой ночи я Альрика больше не видел. Он как ушел в дом Полузубого, так и проговорил там весь день. Сначала Фарлея позвал, потом самого Полузубого, а под конец и жрец туда пришел. Без малахи.

Я же слушал истории братьев-ульверов, как они по лесам за тварями гонялись, как бриттов учили, и как одна бриттка едва Облауда не окрутила.

— Потому на четвертой руне и остался, — пояснил он. — Вот же дурак.

Эля нам много не дали, так как бритты не могли засеивать ячмень здесь, в лесах. Они делали настойки на лесных травах, которые были скорее горькие, чем крепкие, и чтобы пить такое, нужно уж очень сильно жаждать. Хорошо, что Кот прихватил с собой из Сторборга пару мехов с ядреной медовухой.

Херлиф, как я узнал, ушел от Скирикра сам. Просто не выдержал. Данные Скирикром оружие и доспехи забирать не стал.

— Он знает, кто мой отец. Я не хотел, чтобы он ославил меня и мой род трусами и ворами. Отец бы не стерпел и…

А Булочка пояснил:

— Когда Скирикр шел на задание, всегда оставлял Херлифа позади. Он не дал ему ни разу сразиться, не оставил одного на корабле и не сказал ничего, что помогло бы нам. Не только Херлиф, но и никто в хирде не знал, куда они плывут и зачем. Скирикр все держал в секрете. Разве что с кормчим делился.

— Не вышло помочь, — бледно улыбнулся Простодушный.

— Да не, Альрик же сколько тебя выспрашивал, может, и узнал что! Разберемся мы с этим Скирикром! — подбодрил его Плосконосый.

Наутро хёвдинг собрал нас на площади, даже выстроил в ряд. Напротив толпой встали бритты, и мы против них выглядели бледновато: и защита попроще, и рунами пониже, и лицами моложе. Вышел и жрец, а за ним тенью шла малаха, уже без синей полосы на лице, зато с разбитой губой, и вела она себя тише воды ниже травы, глаз от земли не поднимала.

Если еще седьмицу-другую с Гачаем проживет, так и волосы перекрасит, и приседать начнет, чтоб поменьше ростом казаться. Видать, разговоры с Эйлид его сильнее не делали, и даже фоморова истина ему не помогала.

Впрочем, я хоть и порадовался на миг, но в то же время и разозлился на жреца. Ну, не нравится такая дикая, так выгони ее из дома, отошли подальше, скажи, что не люба она тебе! Зачем ее бить-то? Зачем ломать под то, чем она никогда не была и не будет?

Лучше бы Эйлид меня выбрала! Уж я бы ее на руках носил и все капризы выполнял! Возле себя в стене щитов поставил бы, даром что женщина. И чего она такая дура?

Первым заговорил Полузубый. Он говорил недолго и на бриттском. Я примерно понял, о чем он толковал, но этого и не понадобилось, потому как дальше то же самое сказал Альрик, хоть и на свой лад.

— Ульверы! Сегодня мы пойдем к малахам, но пойдем не с войной, а с дружбой. Нам бы и добрая драка не помешала: хускарлы в хирде бы точно прибавились. Но мы идем туда не ради себя, а ради вот этих людей, — и указал на бриттов. — Если мы заключим союз, то бритты смогут торговать с малахами или укрыться в их землях в случае нужды. Малахи — это сильные воины, и они уважают силу. Потому с нами пойдут только хускарлы! Остальные будут ждать нашего возвращения здесь! Но не сидеть по лавкам да бока отлеживать, а быть готовым к внезапному нападению. От ульверов за главного будет Вепрь!

Значит, мы пойдем впятером: я, Альрик, Плосконосый, Херлиф и Ледмар. Не так, чтобы и много.

Затем Альрик подошел к нам с хускарлами и тихо сказал:

— Стоять позади, не стрелять, не бить, не говорить без моего разрешения. Если ты, Кай, как-то испортишь переговоры, я изгоню тебя из хирда окончательно. Считай, что это твоя личная проверка! Что бы там ни было у тебя с девкой или со жрецом, что бы тебе не сказали, ты стоишь и молчишь до моего приказа! Если малахи поймут, как мало у бриттов воинов, союза не будет!

— А если они потом поймут? — спросил Херлиф.

— Жрец выведал у девки клятву, которую малахи никогда не нарушают. Если они согласятся на эту клятву, значит, будет мир.

— Все нарушают клятвы, — неуверенно сказал Булочка.

— Поклянись ты Фомриром, нарушил бы? — тут же спросил Альрик.

Я и сам призадумался. Нарушить-то можно, вот только потом как приносить ему жертвы? Как получать новые руны?

— Нарушил бы, — сказал Простодушный. — Например, если бы перестал служить Фомриру и начал верить в бога-Солнце. Что мне тогда клятва чужим богом?

Альрик замолчал ненадолго, потом хлопнул Херлифа по плечу:

— Из тебя бы вышел хороший торговец. Молодец. Если вдруг чего смекнешь у малахов, скажи. Ты глупостей не натворишь.

— Так только я