ее муж Чарльз беспокоились из-за того, что Лейла встревала буквально во все домашние разговоры. Она была настолько требовательной, что они даже беспокоились, что слишком разбаловали ее. Но на самом деле это не так. Мозг их дочери просто искал любые способы подтвердить ее самоощущение.

Из того, слушают ее или нет, маленькая девочка делает вывод, принимают ее всерьез или нет, а это, в свою очередь, влияет на ее чувство успеха. Несмотря на то что ее языковые навыки еще не развиты, понимает она намного больше, чем говорит, и она сразу узнает, причем даже раньше, чем мы сами, что мы на мгновение отвлеклись. Она сразу видит, понимает ли ее взрослый. Если взрослый настраивается на одну волну с ней, это помогает ей почувствовать себя успешной и важной. Если же не настраивается, появляется чувство неуспешности. Чарльз, в частности, был очень удивлен тем, каким же сосредоточенным приходится быть в общении с дочерью. Но он быстро заметил, что, когда он слушает ее внимательно, она начинает вести себя намного увереннее.

Эмпатия

Более совершенная программа общения и распознавания эмоционального тона, которой оборудован мозг, проявляется в поведении маленькой девочки с самого раннего возраста[35]. Через несколько лет Кара искренне не понимала, почему ее сын не успокаивается так же быстро, как Лейла, когда она берет его на руки. Она думала, что все дело просто в темпераменте, что у него более беспокойный характер. Но, скорее всего, и здесь свою роль сыграли половые различия – программирование мозга на эмпатию. Девочки-младенцы легче входят в резонанс с мамами и быстро реагируют на успокаивающее поведение, прекращая плакать и суетиться. По результатам наблюдений в ходе исследования в Гарвардской школе медицины, маленькие девочки действительно успокаиваются с мамами быстрее, чем мальчики[36].

В другом исследовании установлено, что новорожденные девочки, которым нет еще и двадцати четырех часов, больше реагируют на крики других детей и человеческие лица, чем новорожденные мальчики[37]. Даже годовалые девочки лучше реагируют на стресс других людей, особенно тех, кто выглядит печальным или обиженным[38]. У меня однажды было плохое настроение, и я сказала об этом Каре. Полуторагодовалая Лейла поняла все по тону моего голоса. Она забралась мне на коленки и начала играть с моими сережками, волосами и очками. Она схватилась руками за мое лицо, посмотрела мне прямо в глаза, и я тут же почувствовала себя лучше. Малышка точно знала, что делать.

В этом возрасте Лейла находилась на гормональной стадии, известной как младенческий пубертат: у маленьких мальчиков он длится всего девять месяцев, а вот у девочек – два года[39]. В это время яичники вырабатывают огромные объемы эстрогена – почти столько же, сколько у взрослых женщин, в которых «маринуется» мозг девочки. Ученые считают, что эти скачки эстрогена в младенчестве необходимы для того, чтобы запустить развитие яичников и мозга в репродуктивных целях[40]. Но этот высокий уровень эстрогена стимулирует и структуры мозга, которые в это время быстро строятся. Он подстегивает рост и развитие нейронов, еще больше усиливая структуры и центры женского мозга, отвечающие за наблюдательность, общительность, интуицию, даже нежность и заботу. Эстроген заранее готовит к работе эти врожденные женские мозговые структуры, чтобы маленькая девочка лучше могла разобраться в социальных нюансах и позже заявить о своей фертильности. Вот почему девочки настолько хорошо разбираются в эмоциях, даже когда еще ходят в подгузниках.

Она наследует не только мамины гены

Благодаря способности замечать и чувствовать эмоциональные сигналы, девочка на самом деле практически буквально интегрирует в себя мамину нервную систему[41]. Шейла пришла ко мне за помощью в отношениях с детьми. От первого мужа она родила двух дочерей, Лизу и Дженнифер. Когда родилась Лиза, Шейла была довольна и счастлива в своем первом браке. Она была очень способной и заботливой матерью. Но когда через полтора года родилась Дженнифер, обстоятельства значительно изменились. Ее муж превратился в отъявленного волокиту. Шейлу донимал муж женщины, с которой был роман у ее супруга. Но это еще было не самое худшее. У неверного мужа Шейлы был влиятельный и богатый отец, который пригрозил похитить детей, если она попытается уехать из штата и найти поддержку у своих родных.

Младенчество Дженнифер прошло именно в такой стрессовой среде. Дженнифер с подозрением относилась ко всем и к шести годам начала уверять старшую сестру, что их добрый и любящий отчим совершенно точно изменяет маме. Дженнифер была в этом совершенно уверена и часто повторяла свои подозрения. В конце концов, Лиза пошла к маме и спросила, правда ли это. Их отчим был из тех людей, которые в принципе не способны изменять, и Шейла это знала. Она не понимала, почему их младшая дочь настолько зациклена на выдуманной истории о неверности ее нового мужа. Но прежняя, небезопасная реальность оставила на нервной системе Дженнифер неизгладимый след, так что даже хорошие люди казались ей ненадежными и угрожающими. Двух сестер растила одна и та же мать, но в разных обстоятельствах, так что в мозговых структурах одной дочери отпечаталась заботливая, довольная мама, а в структурах другой – боязливая и тревожная[42].

«Нервная среда», которую девочка усваивает в первые два года, превращается во взгляд на реальность, который она пронесет с собой до конца жизни. В исследованиях на млекопитающих показано, что усвоение стрессовой или спокойной обстановки в раннем детстве – это называется эпигенетическим импринтингом – может передаваться через несколько поколений. По итогам исследования группы Майкла Мини, на самок животных сильно влияет то, какими спокойными и заботливыми были их матери[43]. То же самое наблюдается и у людей, и у самок других приматов[44]. Матери, страдающие от стресса, естественно, становятся менее заботливыми, и их маленькие дочери усваивают от них напряженную нервную систему, которая меняет восприятие реальности. Дело здесь не в том, что вы узнаете когнитивным путем, а в том, что усваивается через клеточные микроструктуры на неврологическом уровне[45]. Возможно, именно этим объясняется, почему у родных сестер могут быть настолько разные взгляды на мир. А вот мальчики, похоже, не в такой большой степени усваивают мамину нервную систему.

Неврологическая инкорпорация начинается еще во время беременности. Стресс матери во время беременности влияет на эмоциональную и стрессовую гормональную реакцию, особенно у детенышей-самок. Эти эффекты были измерены у козлят[46]. Козлята-самки, подвергавшиеся стрессу в утробе, оказались более пугливыми, менее спокойными и более тревожными, чем козлята-самцы. Более того, у козлят-самок, переживших