Теперь и ему было не смешно. 

— А нечего было хватать меня! Я вам не эта! Не кобылка ваша! — огрызнулась, достав из-под яблок свой подбитый букет полевых цветов, прихватила одно яблоко и обтерев о платье откусила сразу половину. 

Вкусное! Особенно если учесть, что им могло прилететь по Исаевской макушке. Долго перед этим Медведем не расшаркивалась, да и ему было не до меня,он всё на яблоки смотрел, когда я рванула сразу в сторону машины. Мне нужно было снова натянуть колготки, если платье неспособно прикрыть трусы, так хоть они это сделают. Уже не так позорно. Но при Исаеве колготки снять я смогла легко, он же спал, а вот снова их натягивать при нём не было никакого желания. 

Я торопилась, боялась не успеть, но в итоге успела не только одеться и обуться, а ещё и съесть яблоко, несколько конфет и кефира чуть-чуть отпила, пока Медведь не видел. Время шло, а Исаева не было, начала переживать как он там. Совесть начала меня беспокоить и запоздалый страх перед последствиями. Может зря я яблоками его зашибла? Возраст всё-таки. Сколько ему там лет? Лет сорок наверняка есть, а если меньше, то у меня для него плохие новости. Для младшего возраста выглядит он ужасно. 

— Багажник открой-ка! — окликнул меня со спины Исаев, я даже вздрогнуть не успела. Его медвежий ворчащий голос можно было бы узнать из миллиона. 

Доковылял наконец-то! Обернувшись, чуть челюсть на одеяле не оставила. Исаев стоял у машины по пояс голый, прижимая к своему животу самодельный мешок из собственной рубашки, полностью набитый дикими яблоками. 

Вот это жмот! Всю дичку собрал!  Наверняка скормит потом поросятам! Ну и жмотина! Я поднялась в шоке и поплелась на каблуках к машине, открыла ему багажник, стараясь особо не разглядывать его пухлое тельце.

Опасалась, что станут сниться кошмары.

Уложив яблоки, Исаев собрал свою скатерть недобранку и сел за руль. Машину он собрался везти по пояс голым, что меня, собственно, не трогало бы, но я ехала с ним в машине. А я и так опасалась, что какая-то из слепых бабок могла меня идентифицировать. 

Долго не решалась начать разговор, а ехали мы молча под шансон, тихо звучащий из магнитолы. 

— Может пиджак накинете? — спросила его, собравшись с духом, и начала оглядываться, где он этот пиджак, кажется я его на одеяле оставляла, а Исаев всё в багажник убрал. 

— Замёрзла, что ли? — ухмыльнулся Медведь, снова кося на глаз, — Подогрев сидения включить? — спросил он. 

Ещё и тупой...

— Не мне. Вы, накиньте пиджак! — буквально потребовала, теряя терпение. 

— А что? Воняю да? — он на секунду отвлёкся от дороги и обнюхал себя.

Ещё бы ты вонял... Но нет, слава богу, этот Медведь пах приятно каким-то одеколоном, по-мужски резковатым, но ему шло. 

— Да нет же! Чего вы раздетый со мной едите? Увидит кто в посёлке, потом от сплетен и слухов не отмоешься из-за вас!

— Рубашка грязная, а в пиджаке жарко, но знаешь, я ценю твою репутацию, не буду её портить, — спокойно говорил Исаев, съезжая на обочину дороги, а мы не проехали и половины пути до дома. 

И Исаев даже слова не сказал, просто смотрел на меня спокойно, ожидая, что я выйду. 

— Вы серьёзно? Я до вечера идти буду! — было жарко, я устала и меня начала накрывать истерика. 

— Так ты устать боишься или за репутацию? Кстати, твой наряд меня тоже дискредитирует. Даже и не знаю, кто кого от позора спасёт, если в посёлок порознь вернёмся. Я без рубашки, или ты в наряде дешманской проститутки? — резонно спросил Исаев, и я не могла этой резонности не заметить. 

Наряд у меня действительно шалавистый. 

— Извините... — шепнула с трудом, ругая себя за свой длинный язык. 

Сама хороша, а на него наехала... 

— Ты что-то сказала, я не расслышал? — издеваясь, спросил Исаев, всё прекрасно услышав, просто хотел, чтобы я повторила. 

Ну ладно, глухой старикашка! Так уж и быть, повторю... Подалась чуть вперёд, ближе к его уху и заорала во всё горло;

— Извините!

Только этот Медведь не на ухо оглох, как я планировала, а снова расхохотался. 

— С места не тронусь, пока не поцелуешь, — нагло заявил отсмеявшись, и убрал руки от руля, сложив их на груди. 

Хотела бы сказать, что на пузо, но пуза как раз у него не было, только его задатки. 

— Издеваетесь? — предположить, что ему просто дичкой мозг отбило было нельзя, он поцелуя просил ещё до этого. 

— В губы, по-взрослому, — ответил на мой вопрос, едва-едва улыбаясь. 

— А я никуда не тороплюсь, у меня обед не нормирован, — так же как Исаев, я сложила руки на груди и уставилась перед собой. 

— Тогда ты можешь идти пешочком, а я поеду на работу, — выдыхая, Исаев наклонился ко мне, и протянув руку к двери, открыл машину с моей стороны. 

Сомневалась я, даже ногу почти выставила за дверь, но поняв, что просто сдохну на этой дороге и не дойдя до дома, захлопнула дверь. 

— Ладно, я согласна. Один поцелуй, но это ничего не значит! — с вызовом посмотрела Исаеву в глаза, маленькие хитрые прищуреные, карие глаза. 

— Ага, — хмыкнул Исаев и его ручища тут же легла мне на затылок.

Не теряя времени, притянул меня к себе так, что пришлось упереться руками в его плечи, чтобы хоть как-то держаться. Тошнота от проникшего в рот Исаевкого языка была бы ожидаемой для меня реакцией, но как любила говорить Александра, что-то пошло не так...

Стыдно было самой себе признаться, но мне нравилось, как и с каким напором Исаев целовал меня. В районе груди что-то приятно щектало от этого. И язык у него нежный и губы мягкие, не то что у Вани и то и другое, как наждачка от курева. Даже его борода не мешала ни капли и если вначале я готова была потерпеть, сдерживать тошноту, то в итоге всё вышло иначе.

— Ну всё-всё, смотри-ка пиявка какая, присосалась не оторвать. Я поцелуй просил, а не