Мне вручили толстую стопку папок, полных документов по делу о гробокопателях. Свидетельства очевидцев, жалобы родственников тех, чьи могилы раскопали, отчёты об изъятии ценностей. Последние я наскоро просмотрела – ничего особо интересного, обручальные браслеты, кольца, кулоны, ни одного артефакта, даже разряженного, камни маленькие, ничего такого, что тянуло бы на ценность, достойную подобного рвения при поиске.

Пока я сидела и копалась в записях, привели первого задержанного. Шум слышен был издалека – мужчина горланил, требуя защитника, громогласно заявляя всем желающим и не желающим, что просто вышел прогуляться ночью с друзьями, и случайно забрёл на кладбище. Не местный он.

С того и начал разговор.

– Сами мы не местные, дамочка. – доверительно выдал бугай, пыхнув на меня несвежим дыханием.

Играть мне особо не надо. Моя внешность все делает за меня. Несмотря на то, что мне уже давно за тридцать, окружающие продолжают видеть несуразную девочку-практикантку, только из училища.

После чего расслабляются, и выдают все, что знали и не знали.

Я сочувственно покивала.

– А что вы делали на кладбище, ночью? – поинтересовалась я.

– Так гуляли же. – выдал заготовленную еще в коридоре легенду бугай.

– А белую даму видели? – с восторженным придыханием спросила я, подаваясь вперед. Допрашиваемый поперхнулся.

– Какую еще белую даму? – переспросил он.

– В белом платье, разумеется. – вытаращила я глаза. – Она является тем, кто тревожит покой умерших в Киттери, и уносит с собой их души!

Увы, чувствительность к испугу у гробокопателя стремилась к нулю. Он бы нашему боссу понравился. Вместо того, чтобы затрястись в страхе за свою жизнь, мужчина всего лишь пару раз моргнул.

Весь его вид говорил – кто допустил до допроса эту сумасшедшую?

– Уважаемый Уильям. Вас ведь так зовут? – перешла я на более официальный тон. Бугай моргнул.

– Вилли меня все зовут. Какой еще Уильям.

– Нашим сотрудником вам вменяется незаконное проникновение на кладбище, раскопка могил и изъятие из них ценностей в размере…Ууууу. – я сочувственно поцокала языком, глядя на воображаемую цифру в бумагах. – Неплохо. Придётся компенсировать. Как платить будете?

И я выжидающе уставилась на кладоискателя. Его умственный процесс читался на лбу крупными буквами.

В этот раз я попала в яблочко.

– Это что там ваш вампирюга понаписал? Какие-такие ценности? Пусть сам карманы вывернет, мы ни до чего докопаться не успели. Как открыли крышку, тут он, ирод. А потом мне и подавно не до того было.

И бугай мило покраснел, вспомнив собственную истерику внутри гроба.

– Значит, все же копали. – сделала я пометку на полях, и Вилли покраснел еще сильнее. На этот раз с досады.

Второй гробокопатель упирался куда дольше. Мак сдался лишь после того, как я показала записи допроса его подельника, и просветила, что срок за лжесвидетельство и обман следствия дают чуть ли не больше, чем за само преступление.

С третьим было проще всего. Он даже не упирался – сразу сознался – да, копал. Да, хотел поживиться. Как подданный другой страны, он не боялся попасть в тюрьму. По сравнению с его родиной наши тюрьмы – санатории.

– Как же вы не побоялись… ночью!

Мой голос уместно дрогнул. Как же, речь о страшном ночном кладбище.

– Так заплатили мне. – снисходительно пояснил мне Рикки. – Хорошо заплатили, за три похода вперед. Я и отрабатываю. Вам каждый скажет – Рикки честно работает! И когда строит, и когда копает.

– А это который по счету? – я пошире распахнула чуть раскосые глаза, как бы говоря – какой вы, дяденька, храбрый, на кладбище как на работу ходите.

– Так первый же. – радостно сообщил копатель. – Удачно как все сложилось, и деньги теперь возвращать не надо будет!

В остальном допросы оказались удручающе похожи друг на друга, в плане полного отсутствия полезной информации.

Лица заказчика они не видели, голоса, как такового, не слышали. Шёпот, и тот скорее всего искаженный. Почерк был явно изменён, слишком уж корявый, и даже хвалёные отпечатки пальцев, новомодное веяние из столицы, ничем не помогли – они на бумаге имелись, в большом количестве, но принадлежали все одному из гробокопателей.

Преступников заново распихали по камерам – в нашей небольшой локальной тюрьме временного содержания намечалось перенаселение. Вместительность подвала позволяла содержать до четырёх задержанных, и мы приближались к лимиту.

Когда я вернулась в кабинет для допросов, там обнаружился Коулман. Он с интересом изучал мои пометки на полях.

В том, что все диалоги он отслеживал лично, и еще и записывал на артефакт, я не сомневалась.

– Завтра отправим с попутным транспортом. – бросил он, не отрываясь от увлекательного чтива. – придётся пару дней обойтись без Флойда. Поедет в сопровождении.

– А их не попытаются убрать до того? Может, надо как-то присмотреть за ними? Второго оборотня тоже послать? – робко предположила я. Коулман глянул на меня, приподняв бровь.

– Это вам не дамский детектив и не столичный заговор. Они ничего не видели, значит, ничего не расскажут. Зачем заказчику рисковать своим инкогнито? Тем более, что группа эта далеко не первая.

Вампир отложил мои записи и старые папки, и со вкусом и хрустом потянулся.

– И какие у вас соображения? Что мы упускаем?

Я присела на краешек стула напротив, старательно держа спину. Чувство, что теперь на допросе я сама, не отпускало. Коулман следил за мной с каким-то хищным любопытством, будто только и ждал момента, когда я оступлюсь.

– Необычное у них задание. – медленно, раздумывая, произнесла я. – Искать драгоценности исключительно в старых гробах. Даже нет указаний, какие именно изделия интересуют неизвестного. Подвески, браслеты, серьги? Просто грести все подряд? Странно. Те деньги, что он уже потратил на поиски, не скомпенсирует даже найденная вдруг императорская корона.

В старых захоронениях как раз искать обычно нечего – все своровали лет триста назад, когда ограда еще была обычная, деревянная, да смотрители не дежурили. Хотя, от смотрителей и сейчас особо проку нет, они по ночам спят, и лишь поутру замечают – о, еще одну разрыли. Зато забор надежный, с пиками поверху, качественным замком.