– Ну, скажем так, последние 3 года я занимаюсь не совсем женским делом. Я пилот самолета. Моего самолета. Частные перевозки людей, их тайн, тайн мирских и прочих черных ящиков. Этакое анонимное воздушное такси без таможенных деклараций и лишних вопросов.

– Не знаю что ответить. Ты и этот вечер, и этот ветер выбили из фундамента моего мировоззрения последнюю колонну.

– А хочешь, я покажу черепаху? Живет со мной!

Я оторопел окончательно.

– Ты помнишь, 20 лет назад я пригласил тебя посмотреть на черепашку?

– Я помню всё. Идем.

Комната была как музей – модели самолетов, перчатки, шлемы, очки, рисунки двигателей и прочие технические конструкции и все освещалось приятным желтоватым светом, однако ламп видно не было. Мы подошли к прозрачной стеклянной емкости, похожей на аквариум

–Смотри какая, немного больше чем та, верно? – она улыбнулась и свет в комнате стал еще теплее.

– Да, королевская и на ней держится весь мир. Я рассказывал тебе маленькой эту историю.

– Наверное, чтоб хоть как-то удержать свой мир я и купила ее.

Боковым зрением я увидел некий предмет размером со шкаф, прикрытый льняной материей.

– Что это? Незаконченный портрет?

– Нет, – она повела меня ближе к загадочному квадрату.

Перед нами предстал странный то ли каменный, то ли керамический предмет, по форме напоминавший пчелиную соту. Я не мог определить возраст артефакта, но ему было явно больше 500 лет.

– Откуда это у тебя?

– Два года назад моими услугами воспользовался странный клиент. Имени его я не знаю, чтобы вернуть.

– Как же так? Ты перевозишь человека, а имени не знаешь?

– Таковы условия договора. Я помогала ему загружать багаж на борт. Среди прочего был и предмет. Выходя, он забыл его специально или случайно. Но все мои попытки вернуть “это” хозяину не увенчались успехом. Я даже думала, что она несет какую то дурную энергетику и он просто избавился от нее.

– Ты делала анализ на возраст? Может это бесценная египетская реликвия?

– Да, я приглашала эксперта. Он пытался сделать какое-то заключение, но вскоре умер. Но не пугайся, умер своей смертью. Он был очень стар. Ту часть заключения, которую он успел переслать мне по почте, я покажу тебе, если хочешь. В общем, по предварительным оценкам этому предмету около пяти тысяч лет.

– Невероятно!

Я принес стул из кухни и присел напротив тайны.

– Что это за буквы? Твой мертвый эксперт не уточнял? Знаешь, обычно мертвым людям многое удается лучше, чем живым. Например, мертвые художники рисуют лучше живых.

Осознав, что шутка не удалась, я прикоснулся к предмету. Глаза закрылись сами собой. По руке прошел разряд электричества. Экран внутреннего зрения вспыхнул тысячей солнц неведомых оттенков. Поняв, что происходит неладное, она оторвала меня от соты.

– Что с тобой? Ты будто провалился в транс!

– Сам не знаю. Но эта штука живая и она хочет общаться. Постой-ка! Что это все-таки за буквы? Я прислонился вплотную к древней скрижали.

– Стой! никуда не уходи! – я побежал в прихожую за портфелем, в котором я всегда носил старую записную книжку, полную всяких небылиц символов схем и картинок.

Дед передал мне ее, точнее торжественно вручил на совершеннолетие. Но не на 18е, а на 21е. Позже он разъяснил мне, что подлинная зрелость приходит именно в 21 год, когда душа осваивает три цикла присвоения тонких тел, каждый из которых длится ровно 7 лет.

– Смотри! – я открыл книжку примерно посередине в разделе древних языков, – похоже, это сензар. Язык посвященных атлантической эпохи. И правда, вот эти три символа и остальные, – я вел ручкой по сакральным строкам, совмещая сон и реальность – точно! Вне сомнений это сензар.

– И что это значит?

– А значит это то, что твой пассажир случайно забыл у тебя в самолете вещь, которой не пять тысяч лет, а намного больше. Я не берусь утверждать однозначно, но думаю можно смело накинуть пару нулей к ее возрасту.

– Не может быть. Люди не забывают такие вещи.

– Ну, как видишь, порой случается и такое.

– А что это за язык?

– Первые упоминания о сензаре датированы ранней эпохой атлантиды. Дед часто упоминал о неких Храмах Ибеца – первых духовных семинариях, которые возникли как аванпосты некой божественной силы пришедшей с Венеры. Есть мнение, что ум в человека принесли именно с Венеры. Так вот, особенность этого языка в том, что каждый символ несет в себе не только графическое начертание, но и элемент цвета, и музыкальную ноту. Полное понимание надписи на сензаре доступно только человеку с открытым третьим глазом. Иначе это просто наскальная живопись. Дед учил меня читать на сензаре. Мне еще и 10 лет не было. Я помню эти занятия после 3 дневного голодания и обливания холодной водой.

Ее глаза округлились. Она двинулась в направлении столовой.

– Я принесу коньяка. Без рюмахи тут не разобраться.

– Я не пью, – крикнул я ей вслед.

– Неудивительно. С таким дедом ты наверно и женщин не целуешь, – донесся голос из другой комнаты вперемешку со звоном стаканов – только кровь пьешь и в жертву приносишь.

Она вернулась с бутылкой и двумя стаканами, но налила только себе. Я расценил это как уважение к моему вкусу. Всё-таки, вот она – настоящая женщина. Понимает с полуслова.

Отхлебнув рубиново-коричневой жидкости, она продолжила с неподдельным интересом всматриваться в схемы моей секретной книженции.

– Ну и что? Ты сможешь разгадать, что здесь написано? Вдруг там ритуал вызволения вселенского зла? Или Джина? А вдруг он исполнит наши желания! Я хочу новый самолет! – закончила она свою речь, осушив стакан.

– Вряд ли я смогу что-то сделать. У меня всего 14 символов. Могу разгадать только три, которые совпали. На соте их больше 50.

– Давай я принесу тебе таз с холодной водой и три дня не буду кормить. Это поможет? – с дьявольской ухмылкой она продолжала баюкать себя дорогим и крепким забвением.

– Ты просто фурия, я смотрю. Палец в рот не клади откусишь! – я потрепал ее по волосам.

– Не томи, давай уже познаем эту Еву! А то Адам моего любопытства изнывает от нетерпения!

И только я хотел открыть рот и в экстатическом восторге осыпать ее жемчугом мудрости о Еве, моя рука непроизвольно уперлась в пористую структуру соты. Черные озера ее глаз становились всё меньше, будто их кто-то высушивал интенсивным солнечным светом. Я терял сознание. Или находил. Но об этом в тот момент я не думал.

– Рома, ты куда?!

Голова ощутила легкий удар и тело,