На карте римской Британии ясно виден контраст между тем, что можно считать «романизированной» зоной с дорогами, укреплениями, виллами, городками, колониями и цивитатами, и территориями контроля и принуждения, где эти чудеса отсутствуют или редки. Центральные области римской Британии условно включают в себя земли к востоку от йоркширской реки Уз, к юго-востоку от реки Трент, к востоку от рек Паррет, Уай и Северн (за исключением Уилда в Кенте и Суссексе). Здесь имперским властям удалось превратить бриттов в римлян. Для остальных обитателей острова – то есть для жителей большей части Британии – Рим оставался просто далекой силой (которую, впрочем, нельзя было игнорировать): порой он давал о себе знать нежеланным военным, судебным или фискальным присутствием, порой был источником полезных связей, богатств и материальных благ. Раскапывая поселения на этих территориях, археологи для датировки объектов часто полагаются на случайные находки «римских» артефактов, соответствующих определенным периодам римской оккупации. В остальном же мы наблюдаем очевидную преемственность в архитектуре, экономике и социальных практиках с конца железного века до раннего Средневековья.

Между полностью романизированными бриттами и со-обществами, целиком сохранившими традиционный местный уклад, находилась «пограничная зона» – местные сообщества, выступавшие в качестве императорских подданных и союзников лишь время от времени. Они поддерживали тесные контакты и с империей, и со своими более консервативными соседями, что позволило им сформировать собственные намеренно двойственные позицию и идентичность. Они получали выгоду от взаимоотношений с Римом и в то же время сохраняли надежное положение в местном лагере.

На территории нынешнего Нортумберленда, где плодородные вулканические холмы и торфяные болота резко контрастируют с обширными ледниковыми долинами и гостеприимными равнинами побережий, римляне нашли союзников – племена, которые они называли селговами (selgovae) и вотадинами (votadini). На краткое время – в ходе амбициозных военных кампаний I и II веков н. э. – эти народы оказались в подчиненном положении. Однако бо́льшая часть плодородных земель и богатые запасы минерального сырья находились южнее, и с середины II века линия военных укреплений, отделявшая область имперского контроля от остальной Британии, проходила по Адрианову валу. После этого несколько племен, живших к северу от Адрианова вала, договорились о выгодном для себя статусе федератов (foederati). Большое количество поселений, от которых на пастбищах Чевиот-Хиллс сохранились остатки валов и каменных стен, свидетельствует об их процветании в период римского владычества – как и аналогичные сооружения в более южных районах.

Роскошь на сваях: восстановленный кранног на Лох-Тэй (Пертшир)

В Гривз-Эш (Greave’s Ash), в верховьях долины реки Бримиш (Bromic в самых ранних источниках), расположены два близко соседствующих поселения с круглыми домами и аккуратными загонами для скота. Дороги и тропы расходятся от них к десяткам хуторов на холмах среди пашен и ухоженных пастбищ. Климат здесь на редкость благоприятный: с раннего утра и в течение всего длинного летнего дня юго-восточные склоны освещаются солнцем, вулканические почвы богаты и плодородны, хорошо дренированы, легко возделываются плугом или мотыгой. Обнесенные валом комплексы с остатками круглых каменных оснований множества домов, хранилищ и мастерских – видимо, построенные в расчете на «большие семьи»[42], – в окружении возделанных полей и тучных пастбищ, разграниченных изгородями, представляют собой очевидный пример значительного вмешательства в природный ландшафт и, соответственно, свидетельствуют о процветании местного сообщества. На склонах Чевиот-Хиллс хорошие пастбища. Долина реки Бримиш на востоке становится более сухой по мере того, как гряда холмов спускается к естественной гавани в бухте Бервика, откуда римская дорога, ныне известная как Дорога Дьявола (Devil’s Causeway), вела к укреплениям и городам Адрианова вала. Можно предположить, что местные жители поставляли излишки мяса, шерсти и зерна гарнизонам, стоявшим в крепостях вала[43]. Они могли также продавать ремесленные изделия в Кории (Coria, совр. Корбридж в долине реки Тайн), предположительно столице цивитата, и в других городах. Местные торговцы, будучи по определению варварами, были вынуждены отстаивать очереди на въезде в империю. Любопытное собрание находок из нортумберлендской деревни Грейт-Уиттингтон (Great Whittington), всего в миле от Адрианова вала, позволяет предположить, что там находилось нечто вроде перевалочного пункта, где гуртовщики, торговцы, просители, послы и путники, утверждавшие, что они якобы римские граждане, должны были останавливаться и доказывать свою благонадежность перед тем, как им будет позволено проехать[44].

В нескольких километрах к северу от Гривз-Эш, на двуглавом холме, нависающем над долиной Глендейл и равниной Милфилд, расположен труднодоступный форт Иверинг-Белл (Yeavering Bell). Эта система укреплений железного века и летняя резиденция были центром местной власти и местного культа. Вожди Иверинг-Белл, похоже, сохраняли свою власть и идентичность и в период римского владычества, и даже позднее: у подножия холма, на широком плато над рекой, располагалась резиденция королей Берниции, Иверинг (Беда именует ее Ad Gefrin), – превосходно проведенные в этом месте в 1950-х и 1960-х годах археологические раскопки показали, что здесь проходили королевские пиры, имелся громадный загон для скота и отправлялся культ мертвых[45].

Иверинг-Белл и долина реки Бримиш сохраняли свою территориальную обособленность и производственную значимость вплоть до возникновения королевства Нортумбрия, чьи властители правили в этом регионе. В VII веке один из нортумбрийских королей пожаловал долину Бримиш монахам Линдисфарне в бессрочное владение. В холодных бурных водах реки Глен прибывшие в 627 году римские миссионеры окрестили первых нортумбрийцев[46]. В форте Иверинг-Белл обстоятельные раскопки не проводились, но в другом аналогичном укреплении – Трапрейн-Лоу (Traprain Law), форте вотадинов в Восточном Лотиане, – археологи обнаружили следы восстановительных работ, относящихся к концу IV века, а также большой клад римского серебра V века общим весом 53 фунта (24 кг). Серебряные вещи были разрублены на куски, удобные для взвешивания. Считается, что это была плата вождю племени-федерата за будущее (или уже оказанное) содействие. Но даже если содействие было оказано, это не помогло спасти римскую Британию от ожидавшей ее судьбы.

Даже в самых плодородных областях новой провинции римляне сталкивались с неожиданными препятствиями, связанными с ее природными особенностями. Густые леса Уилда (Weald) в нынешних Кенте и Суссексе, богатые древесиной и железной рудой, были по большей части труднопроходимы. Они служили источником богатства для империи, но городов, вилл и укреплений там было так же мало, как в самых удаленных областях Уэльса, севера и юго-запада. Похоже, эти дикие края копателей и углежогов так и не были по-настоящему романизированы.

Еще более таинственным и пугающим для чужаков был Болотный край (Fens) – территории вокруг залива Уош (Wash), которые в те времена представляли собой обширный пояс заболоченных земель шириной примерно 40 километров (если считать от современной береговой линии), отделенный от Северного моря низменностью, образовавшейся за счет наносов. Небольшие местные поселения были разделены – или связаны