Шрифт:
Закладка:
Места за окном и правда проходили красивые, запущенные, со сложными темными деревьями и уходящим уютом. Взгляд туда так и улетал, в эти глубины и сложности.
– А вы по каким делам в те края? Родственников навестить?
– Нет, мы работаем, – твердо ответил Диджей. – Вообще-то я музыкант, но здесь дело. Бизнес делаем.
– А, понятно. Сейчас все бизнес делают. Людьми важными становятся, ухоженными. Ну и правильно. Если жизнь позволяет, чего бы бизнес не делать.
Весь день мы смотрели в окно и обсуждали будущие дела. Иногда к нам присоединялся проводник, ему тоже не хотелось ехать в скуке, – общались втроем. К вечеру легли пораньше, чтобы встать ночью, попросили проводника растолкать нас, как только будем подъезжать. И, казалось, что только об этом сказали, как уже услышали, что он говорит:
– Подъезжаем, просыпайтесь, ваша станция скоро.
Мы взяли сумки, попрощались и выскочили из вагона.
Это была маленькая темная станция с кучкой испорченных фонарей. Поезд пошел дальше, в еще более темную глубину. Один фонарь еще не до конца сломался и помигивал, делая видимым кусочки станции и земли. Я вспомнил слова Урода, что нам надо около часа подождать около станции, дальше подъедет нужный автобус, куда мы и сядем. Мы посмотрели по сторонам, чтобы выбрать место почище и посветлее. Повисла полная тишина, даже без звуков ветра и насекомых. Мы обошли вокзал по кругу и засомневались, что в этом месте вообще есть жизнь. Даже трудно было предположить, что в такое место через час может приехать автобус. Наметив несколько светлое место, мы бросили сумки на землю и уселись на них.
– Смотри, – тихо шепнул Диджей и головой указал в сторону. Там увиделся силуэт. – Кто-то стоит.
– Да, точно. Человек. Стоит, не шевелится.
Мы стали смотреть в его сторону. Казалось, что он тоже смотрел на нас. Вдруг он поднял руки и стал нам махать.
– Нам машет?
– Наверное. Не будем подходить. Если ему что-то надо, пусть сам подходит.
Человек стал явно махать нам, призывая подойти к нему. Мы не сдвинулись с места. Тогда он стал медленно приближаться.
– Идет к нам. Страшновато. Не понятно, что ему надо.
Он подошел к нам и недовольно посмотрел. Это был человек возраста, в растрепанной одежде, с седыми волосами.
– Бродяги, добрались-таки, – он протянул руку сначала Диджею, потом мне. – Сколько вас ждать-то? Чего не подходите?
– А вы кто?
– Я? А что, никто не говорил обо мне? Можете жизнь поблагодарить, что я додумался вас на этом поезде встречать.
Я достал бумажку с адресом и картой и протянул ему с вопросом, знает ли он, как туда добраться.
– Да все я знаю, не переживай. Сейчас главное – укрыться до рассвета. Солнце взойдет и начнется. Я отведу, припрячу. Двигаться будем по ночам. По ночам здесь тихо, слышите? Ничего не слышите. Потому что ночью здесь все умирает.
– Что начнется, когда солнце взойдет? – немного испуганно спросил Диджей.
– Как? – человек приблизил свое лицо и удивленно посмотрел на нас. – Вы не знаете?
– Что мы должны знать? Нам по этому адресу надо. Автобус скоро подойдет.
– Какой автобус? Автобусов давно уже здесь не бывает. Все расстреляли. Война ведь.
– Какая война?
Человек подскочил с еще большим удивлением.
– Откуда вы такие вылезли? Война уже давно здесь. Видите эту яму? Снарядом разбило вчера. Думаете, почему все вымершее? Кто смог, тот убежал, кто не смог, в подвалах хранит себя.
Мы с Диджеем испуганно посмотрели друг на друга.
– А когда поезд обратно? В ту сторону?
– Поезд раз в двое суток ходит. Но днем здесь быть нельзя: здесь обстрелы ведутся. Днем лучше по подвалам. Ночью двигаться можно, но очень осторожно. До этого адреса придется идти суток четверо, по ночам. Я знаю местность до косточек, найду, где укрываться днем.
Внутри все протрясло. Диджей вскочил так резко, что у него выпал плеер из кармана.
– Ух ты, музыка, – улыбнулся человек. – Много лет не слышал уже. Дайте послушать.
Диджей протянул ему плеер, помог надеть наушники и включить музыку. Человек закатил от удовольствия глаза и стал пританцовывать.
– Что делать-то? – спросил я дрожащим голосом. На лице Диджея тоже был страх, он не знал, что ответить.
– Давай попросим на день нас укрыть где-нибудь поблизости, а следующей ночью обратно поедем.
Мы так и попросили. Человек кивнул и махнул, чтобы мы шли за ним. Мы взяли сумки и последовали. Он шел впереди с наушниками и музыкой, пританцовывал, а мы тихо крались за ним, пугливо осматривая вещи по сторонам. Действительно, все казалось мертвым, застывшим. Ни деревья, ни птицы не подавали признаков жизни. По углам лежали застывшие бездыханные собаки.
– Вы не обращайте внимания, что все мертвое – оно не мертвое, просто усталое. Тут днем такое творится, что даже природа устает, и как только солнце заходит, тут все засыпает. Собаки, и те спят без снов и чувств. Ты можешь в нее камушком бросить или за ухо подергать – не проснется.
– Куда мы идем?
– Укрыться вам надо, пока не рассвело. Подвал получше найдем, укроемся, а как сумерки новые придут, в путь двинемся.
– Не, мы в путь не хотим, мы обратно на поезд.
– Или на поезд. Какая разница? Поезд – это тоже путь. Важно не о поезде сейчас думать, а о том, как до сумерек дожить.
– А вы Урода знаете?
– Глупый вопрос, – человек ответил и изобразил лицом удовольствие от слушаемой музыки.
– Почему же глупый?
– Конечно, знаю. Не про то думаете. Думайте, как до следующей ночи дожить. Ох, и повезло же вам, что я этот поезд встречал.
Диджей с каждым шагом становился все бледнее. Внутренняя тряска охватила и мысли, и глаза. У Диджея появились еле заметные слезы. Этот вымерший город с каменными собаками и мертвыми деревьями наводил страх. Мы сошли с широкой дороги на тропинки и дальше, к темным глухим домам, от которых не исходило даже дыхания. Человек провел нас закоулками, мимо заборов и огородных построек.
– Скоро уже рассвет будет. Поспеть бы.
Мы прибавили шаг. Человек наслаждался музыкой, повторял, что это самое чудесное, что он слышал за годы, если вообще не за всю жизнь. Вскоре
