В последний раз оглянувшись на стену, из-за которой глухо доносились невнятные звуки, Гароа зашагал по земляному ходу. Старался идти быстро, но близко к стене, на которую иногда опирался: ноги то и дело подрагивали от слабости, а тьма перед глазами, подчёркнутая смутно двигавшимся пятном впереди (люди со свечами – помнил он), время от времени заволакивалась тьмой иной. В ней возникали туманные силуэты, не всегда ясное движение. Как в беспокойном сне… В общем, сказывалась нехватка крови, отданной на магическое действо.

Добравшись до остановившихся людей, он поневоле оттолкнулся от стены: ему уступали дорогу. Вышел вперёд и сумел плечом прислониться к краю проёма. Понятно, почему крестьяне замерли в нерешительности: земляной лаз выходил в коридор, одновременно раздвоенный в обе, постепенно темнеющие стороны. Куда идти-то? Ведь и лаз, по впечатлениям, когда группа людей скрывалась за явным поворотом, был не слишком ровным. Мало ли куда он успел завернуть...

Оглянулся на перешёптывающихся людей.

- Свечу! – бросил, глядя на осунувшиеся лица.

Помешкав (не хотелось расставаться с источником света), кто-то всё же протянул ему свой светильник. Мельком он отметил, что в конце группы несколько человек возятся над чем-то, из-за чего огонь их свечи шарахается по узкому помещению.

Взяв свечу, он снова стиснул кулак, заставляя только что затянувшийся порез снова кровоточить.

В обычных условиях Гароа, будучи магом-стихийником, взял бы силы откуда угодно, но под землёй – увы! – это не работает.

Свеча чуть не погасла.

Какая-то женщина испуганно ахнула, когда над помаргивающим пламенем взлетела небольшая, с воробья, птица. Полупрозрачная и сияющая, словно часть зимнего солнца, она заставила людей застыть на месте. С надеждой они проследили, как она, коротко и часто вспархивая в полёте по-воробьиному же, пролетела сначала в правую сторону коридора. А вернувшись – в другую. Затем она села на левое плечо Гароа, вытянувшись всем телом вправо.

Гароа обратился к крестьянам:

- Мы сейчас пойдём направо, потому что именно там ближе к жилищам. Я не знаю, что там такое, но надеюсь, что мы найдём безопасное укрытие.

Договаривая, он понял, чем занимались мужчины, едва слышно переговариваясь между собой, в самом конце группы: кажется, ножами они расщепили концы нескольких черенов, прихваченных женщинами, и подожгли их, сделав из них недолгие факелы, пусть даже без тряпок и без масла. Хорошо – решил он. Чада меньше.

И поплёлся впереди беглецов, уповая на то, что на поверхности он быстро доберёт нужных сил… Когда перед глазами замелькали рваные чёрные пласты обморока, быстро подбирающегося к нему, обескровленному, он ощутил, как кто-то уверенно поднял его правую руку, чтобы закинуть её на своё плечо. И почувствовал благодарность к человеку, который присматривал за магической огненной птицей и почти тащил его на себе в нужном направлении так сильно, что оставалось лишь перебирать ногами.

Глава 3

Возвращались – уже очертания крепостной стены виднелись, слабо, по-утреннему освещённые словно бы усталым зимним солнцем. Виднелись – слегка запаутиненные ветвями последних деревьев на подступах к опушке.

Астигар, сидевший на волокуше спиной к крепостной стене, оглянулся на крепость… Сейчас будет опушка, затем небольшая равнина, посредине перерезанная глубокими оврагами и обледеневшей речкой внизу. От опушки до крепостной стены расстояния осталось – полёт стрелы от лучника средней руки.

Только начал разворачиваться, чтобы снова глазеть на убегающий назад зимний лес и болтать с Колдо, строя предположения о таинственных спасённых, как с высоких каменных стен донёсся сигнал боевых труб.

Теперь уже оба резко оглянулись на крепость. Неизвестно, как Колдо, но Астигар поразился: тревогу должны были поднять они, разведчики, привезя в крепость спасённых сородичей! Но как догадались в крепости, что пришла беда?! Да разведчики-спасатели сами ещё не знают, что за беда приключилась. А со стен трубят так, словно… Или… Беда подступила с другой стороны города?

Управлял лошадью с волокушей один из стражей, приехавших по сигналу Астигара. Не поворачиваясь к разведчикам, он погнал лошадь так, что вцепившиеся в верхние части полозьев Астигар и Колдо то и дело подпрыгивали, едва волокуша подлетала на только-только проложенном лесном пути, полном колдобин и длинных ямин, а кое-где и слишком неудобных борозд, подукрытых слежавшимся снегом и прорванных лошадиными копытами.

Впрочем, их, последней, волокуше повезло: она летела хоть и по плохонькой, но наезженной колее. Так что Астигар исхитрился лечь, когда волокуша выскочила из леса и лошадь понесла её по более ровному пути. И вот тут-то всё ещё лежавший Астигар снова взглянул на стены крепости и поразился: сигнальщики объявляли боевую тревогу именно со стены, выходившей на северную, лесную сторону!

Получается, та беда, от которой убегали семейство эльфов и оборотни, теперь движется по их пятам к городу?!

Эльф-ездовой уже кричал на лошадь, потряхивая поводьями и погоняя её изо всех сил… Седоки прекратили отряхиваться от снежных комьев, выбиваемых копытами лошади: не до того. Разве что машинально утирали лица от бьющего навстречу снега… Астигар взглянул на Колдо. Тот положил рядом с собой короткий меч и вытянул на часть длины боевую сеть. И сейчас сосредоточенно обшаривал ищущим взглядом уносящийся от них лес – особенно верхушки деревьев. Только Астигар полез выложить перед собой колчан со стрелами, поглядывая то на друга, то на лес, как глаза Колдо распахнулись. Эльф, потряхиваемый летящей волокушей, но намертво державшийся за верх полозьев, замер, проследив направление его взгляда.

Почти на их скорости, лишь чуть запаздывая, а потому в некотором отдалении от них над лесом, мчалась чёрная туча. Она была похожа на рисунок ребёнка, который заполучил в руки уголёк и множеством беспорядочных штрихов изобразил грозовое небо.

Только эта туча двигалась по-настоящему. Пусть далековато от беглецов и разведчиков, но не отставая от них, а постепенно уменьшая разделявшее их расстояние.

Плохо различимые чёрные существа пока ещё были слишком далеко, чтобы определить, кто это. Астигар пока знал только одно: это – враги! Хотя бы потому, что они осмелились напасть на незнакомых ему сородичей. А внутри уже поднималась странная тошнота, будто какое-то старое знание силой выталкивалось наружу: «Вспомни! Ты знаешь, кто это! Вспомни! Ты где-то видел их раньше!»

- И меч взял короткий!.. - негромко выдохнул рядом Колдо, с досадой и напряжением глядя в снова темнеющее небо: от живой тучи по земле двигалась такая же тёмная тень, а ведь она