— А ты сможешь просто так бросить, вон, тех детей, например? Это ещё целые, просто грязные и голодные, а там глубже, видишь... Хотя нет, лучше не смотри, там калеки, блин. Что здесь вообще происходит? Откуда они тут такие? Вот же ж, скотство! — заодно досадуя на свою черствость, которую показал привыкшей знать его другим матери, скрежетал зубами несколько растерянный Силин.

Тем не менее, всё же решительно пошагав к той халупе, где обитали то ли беженцы, в пользу чего была их пестрота, то ли потерявшие кормильцев из местных сироты, так как и буроухих тут было в достатке. Но точно не невольники, так как в лес, как стало видно после рассвета, раскинувшийся вокруг лишь со стороны реки обрывистого холма с поселком — что-то никто не бежал, несмотря на то, что кроме, по-видимому, страха им ничто не мешало. Сам же посёлок этот — хоть и представлял довольно удручающее зрелище в виде чисто символически огороженных скорее тыном, нежели полноценной засекой, десятков трех приземистых бревенчатых изб без намека на наличие труб в живописных травяных, колоритных тростниковых или просто выстланных дранкой крышах, так вот, однако он, несмотря на всю свою убогость, всё же, как видно, отчего-то стал прибежищем для столь разномастной публики различной степени потрепанности, но поголовно исключительно отощавшей.

— Не ходи за мной, мам, — не своим голосом бросил себе за спину Силин, рассудив, что, в отличие от физического здоровья, ему не по силам исцелять психическое, а потому, взвесив все «за» и «против», отважился на такое указание, когда увидел всё поближе.

А спустя некоторое время из-за спины потерявшего ему счёт парня раздалось:

— Сла-ав? Слава? Слава, ты слышишь? Сынок! — вернул наконец в реальность ушедшего с головой в работу Силина голос его взволнованной матери. — Волки! Ты слышишь их, они приближаются!

Только сейчас, оторвавшись от лечения, юноша обратил внимание, как с ужасом жались друг к дружке и забивались в любые доступные углы со щелями сарая все окружающие, которым явно не нашлось приюта в собственных домах, куда уже разбежались местные, заслышав и вправду приближающийся вой. Вот только раны и увечья у всех тех, кто дожил до появления кого-то способного им помочь, и на которые Кру только что не скупясь тратил свою невероятную Круа, дабы отсрочить смерть от сепсиса и тому подобного, так вот, следы от зубов и когтей на ещё теплых или уже холодных телах были явно не волчьи. Ну или волки здесь... несколько иные.

Спешно закончив с бледнющей и уже явно бредящей какой-то очень светло-голубоволосой мелкой девицей с явно песцовым хвостом да почти белыми ушами, типичной для всех местных формы, и всё это под боготворящими теперь взглядами другой, рыжей и лисоподобной, похоже её подруги с чуть ранее заживлённой культей вместо некогда правой руки, Силин решительно встал и вышел наружу готовый принять бой.

И да, он никого не исцелял прожорливым кольцом с левого мизинца, экономя свой магический резерв, а лишь врачевал с помощью Круа, дабы «оттянуть» тяжелых подальше от «кромки», ну а потом когда-нибудь, если позволят обстоятельства, воспользоваться Исцелением, позволяющим не то что конечности и органы восстанавливать, но и после клинической смерти возвращать из-за той самой «кромки».

Не тратя более времени, Силин поспешил навстречу звукам, в итоге вскоре оказавшись на краю поселка, представлявшего из себя эдакую неидеальную окружность из разнообразных изб, кое-где огороженных, а где «и так сойдёт». Ну а заняв позицию перед обратным от реки пологим склоном холма, строго глянул на неотстающую Силину и рукой указал, где ей стать.

— Будь здесь, — всё же добавил вслух, а вспомним, что перед ним не какие-то там одноклассницы, а любимая мама, тепло добавил. — И не волнуйся, нас и бомбой не возьмёшь. Не то что волки какие-то там!

К слову, восстанавливать энергонить к амулету на шее не пришлось, так как непослушная мать, так и не удалившись далее чем на пять метров, не оставила своего сына-грубияна, пока тот в смраде, кое-где уже разлагающихся, преимущественно детских тел судорожно боролся за жизни хоть кого-то из них последние... трудно сказать сколько времени, в общем.

И вот, из леса, если судить по здешнему светилу, то с северо-запада — наконец показалась отчаянно мчащая к поселку парочка вовсе не волков, а, пусть и надрывно завывающих, но таких же, как и копейщицы, высоких поджарых сероухих юнцов с более короткими, чем у упомянутых, копьями с наконечниками из уже явно местного дрянного металла, а не, как теперь отчетливо видно, принесенного с Земли равнодушной сволочью Масловым.

«Хотя рано гнать на Мишу, вся вина которого пока лишь в том, что он тут по уши в говне "курортничал". Ведь потоки беженцев могли начаться уже после его гибели пять дней назад. В пользу чего и состояние ран, преимущественно совсем свежих. Хотя и застарелые увечья у некоторых имелись. Видать, от этой неведомой напасти они не первый раз в исход пускаются. Так что то, что Миша не выдал своей "сесурити" хотя бы охотничьи ружья — ещё не означает, что наплевал или зажилил. Просто могло не быть особой в том нужды, да и выстрела в спину мог побаиваться. Хотя, блин, если судить по худобе окружающих, с провиантом у них тут не очень, и сама, сука, совесть велела как-то подсобить в охоте, рыболовстве и сельском хозяйстве местным, которых наверняка бъедал. Урод!» — думал Силин, уже явив лук из кольца на левом среднем пальце и приготовив оба со стрелами, на правых среднем и большом. На последний, к слову, не снимая кольца с уже занятого Огнестеной безымянного пальца, оказалось возможно надеть самоподогнавшееся в итоге кольцо с альтернативными стрелами лучницы Лиу, которая, в свою очередь, носила его все же на упомянутом.

— Слав, эти «волчата» — наши разведчики, что ль? — всматриваясь, отвлекла от раздумий готового к бою сына мать. — Гляди, они опять босые и в этих своих подпоясанных мешках с прорезями для рук и головы, как и у большинства местных.

— Да одежда тут у всех такая может быть, отличаясь качеством ткани, драпировкой и всякими украшениями, — не спеша накладывать стрелу, ответил сын держащей руку на кобуре женщине. — Но ты, похоже, права. Это и вправду дозор, я так понимаю, выставленный на ночь поселковыми.

— Получается, серохвостые у них тут типа силовиков?

— Скорее охотники. Но да,