Сорвавшись с места, я бросился вперед, намереваясь сбить психа с ног. Над ним очевидно творят заклятие и это очень хреново.

Руки у меня оставались скованы, но времени, чтоб изменить такое положение вещей не было. Времени вообщени на что не было. Нужно срочно завладеть Артефактом, а потом пусть хоть трижды сдохнет этот придурок. Кукловод понял, что я верну себе Сердце Лилит и решил действовать, вот в чем дело.

Сходу, одной ногой я ударил психа куда-то в район лодыжки, чтоб он упал. Чертов балахон сильно мешал определить точку удара.

Мужик рухнул на пол, потом вдруг громко завизжал. Худшие звуки издавал только банши, которого я однажды засунул в мясорубку. Да, бывало и такое. В конце концов, я — Владыка Ада, а не школьница начальных классов.

Не прерывая свой отвратительный визг, псих пополз в сторону Маркова. Сдвинулся где-то на несколько метров и замер. Его тело напряглось еще сильнее, будто его застигли в процессе отжимания. Секунду псих не двигался, а потом опять пополз вперед с бешеной скоростью и опять почему-то к Маркову.

Первым очнулся Толик. Паук размахнулся лапой, собираясь прижать психа к полу, но тот с нечеловеческим проворством увернулся, затем резко вскочил на ноги. Буквально. Одним прыжком. Что, в принципе, тоже несвойственно людям. Согнул колени, собираясь прыгнуть, но не успел.

Рядом с мужиком из ниоткуда возник небольшой черный вихрь. Ну как небольшой… Метра два в высоту.

В центре вихря мелькнул силуэт. Он, это силуэт, потянулся к психу, словно собирался его обнять. На долю секунды мужик просто исчез из виду, окутанный чернотой. А в следующее мгновение все пропало. Имею в виду, и силуэт, и вихрь.

А вот псих стоял на месте. Он тяжело вздохнул, издал короткий стон и… медленно развалился на две ровные части.

Бедолагу аккуратно разрезали пополам, от затылка до промежности. Вместо внутренностей, которые теоретически должны были вывалиться на пол, из обеих половин психа посыпались жуки. Много, очень много жуков.

— Твою мать! — Выругался Степан, побледнев и позеленев одновременно.

Он даже задергался и попытался отползти, последовав недавнему примеру майора.

Именно в этот момент, будто всего происходящего дерьма было мало, решила очнуться Мария Семеновна. Она застонала, приподнялась, покрутила головой. Естественно, первое, что увидела блондинка — это море жуков, которых исторгало разрубленное пополам тело психа.

Жуки лезли и лезли из него без конца, как лава из разбуженного вулкана.

Бо́льшая часть тварей сразу кинулась на Толика. Он, конечно, с ними справлялся. Насколько мог. Просто Толик очень большой, а жуки очень маленькие. Но это совсем не делало их безобидными. Они как речной поток, как неукротимая волна, накинулись на Метку, пытаясь полностью облепить все его тело. Судя по чавкающим, мерзким звуками, мелкие засранцы принялись жрать моего питомца!

— Млять! — Громко, отчетливо произнесла Мария Семеновна, глядя на творившуюся срань стеклянным взглядом, потом уже знакомо всхлипнула и шлепнулась обратно в обморок.

А ситуация тем временем продолжала превращаться из хреновой в очень хреновую. Жуки лезли из тела психа с удвоенной скоростью. Их было настолько много, что они давили друг друга, образуя кучу-малу.

Волна, которая нацелилась на патологоанатома, уже почти достигла Степана, и, надо признать, там все решится очень быстро. Марков не Толик, он не продержится и минуты. Если паук храбро сражался, то Марков, решительно сжав губы и зажмурившись, храбро приготовился умереть.

Времени на осмысление ситуации не было. Вариантов немного. Лучший — уничтожить церковь. Я могу сделать воздушный взрыв, подорвав весь кислород в комнате. Это убьёт жуков, но в подобном закрытом пространстве это вышибет наружу лёгкие моего сосуда. С Марковым и блондинкой произойдёт то же самое.

Остальные органы скорее всего просто будут перемолоты в кошачий корм. Все виды огня — моё лучшее оружие, но здесь крайне неподходящая для подобных фокусов территория. Нужно срочно переходить к следующему лучшему варианту.

— Как же вы мне дороги! — Выругался я, наблюдая за героической битвой Толика и решительным лицом Маркова, который планировал отдать концы.

Я сел на пол, прямо посреди пентаграммы, которая усилиями метки превратилась просто в кривые рваные линии, затем изо всех сил укусил свою правую руку. Зубы сжимал до тех пор, пока не появилась кровь.

Потом принялся размахивать конечностью, разбрызгивая черные тяжелые капли по полу. Так и думал. Сосуд юридически мертв. В нем нет больше крови человека, но полным-полно моей. Жуки — это адовы падальщики. И да, если что-то срочно не предпринять, они просто сожрут всех, кто находится внутри церкви. Моя кровь для падальщиков — как помои для свиней, как винишко для алкаша, еще не вышедшего из запоя. Этакий особый вид кайфа, от которого они ни за что не откажутся.

Жуки, почуяв знакомый запах, сначала застыли, затем пошла реакция. Вся эта армия адских насекомых развернулась, оставив в покое Толика с Марковым, и направилась прямо к мне, на ходу лакая черную вязкую жидкость, которой на полу было уже до хрена. Как много, оказывается, во мне крови…

Я продолжал трясти рукой, разбрызгивая как можно больше демонской жидкости между мной и жуками.

А теперь приготовьтесь, наступает полный отстой. Последует вторая часть плана, от которой будет довольно больно. Мне, естественно.

Дождавшись, пока падальщики окажутся измазаны в моей крови, закрыл глаза, расслабился, и сделал кое-что очень глупое — пустил через сосуд разряд в очень до хрена вольт. Я вызвал молнию. Создал ее внутри себя.

Чтоб вы понимали, молния — это очень мощная штука, а молния, которая проходит через тело сосуда — это очень мощная и очень больная штука.

Конечно, я знал, что не умру от небольшого разряда. Ну как небольшого… с точки зрения Падшего. Человеческое тело придерживалось иного мнения.

Разряд понесся вперед, перескакивая с одной капли крови на другую, с лужи поменьше, на лужу бо́льшего размера. Жуки подпрыгивали, верещали, а потом весело и задорно превращались в пепел. Те, кто оказывался снизу, поджигали тех, кто напирал сверху.

Буквально несколько минут — и в церкви остались только Марков, который смотрел на меня охреневшими глазами, Толик, который выглядел расстроенным из-за того, что не смог защитить нового хозяина, и майор Машурина, которая по-прежнему лежала в отключке, блаженно улыбаясь.

— Иди на улицу и убей всех, кто там есть. — Велел я Метке. По-моему мой голос звучал несколько уставшим.

— Это жестоко. — Робко попытался образумить меня Степан.

— Там, за стенами церкви сидят уроды, не имеющие ничего хорошего внутри своих поганых душ. А